ТОП 10 лучших статей российской прессы за
Фев. 28, 2024

«Паранджа — это чудовищно»

Её подруга Наджия родилась в семье лавочника, но была идейной — являлась активисткой правящей Народно-демократической партии Афганистана, работала учительницей. В 1992 году, после падения власти просоветского президента Наджибуллы, её семья переехала из Кабула в Кундуз. «Говорят, это была победа над тиранией, коммунизмом, — рассказывает она. — Но на деле, всё проще — цивилизованную жизнь уничтожило средневековье. Унижение женщин в Афганистане началось до “Талибана”, сразу после захвата Кабула силами религиозных фанатиков, которых 14 лет поддерживали, финансировали и кормили США.

Боевики отрядов полевого командира Гульбеддина Хекматияра расстреливали женщин прямо на улице — за отсутствие паранджи, за распущенные волосы. Мою знакомую, владелицу книжного магазина, убили на рабочем месте, сказав: “Баба не должна продавать Коран”. Многие женщины лишились работы — и учителя, и врачи, даже уборщицы в парламенте. Все сидели по домам и тряслись. Вскоре моджахеды поняли: им нужны грамотные чиновники — и вернули на место сотрудников аппарата прежнего режима. Но женщин это не касалось. Я впервые в своей жизни надела паранджу. Знаете, попросту чудовищное ощущение».

«При шурави был рай»

Жительнице Герата Гульназ в год вывода из Афганистана «ограниченного контингента» СССР было 14 лет. Она со смехом рассказывает, как дарила цветы уходящим советским солдатам. «Мне почему-то казалось, что это несерьёзно. Шурави уйдут, но недалеко и всегда будут с нами, Советский Союз же рядом. Зато мои родители были настроены сурово и мрачно. Отец начал копить доллары, чтобы мы смогли уехать. Но едва моджахеды Исмаил-хана захватили Герат, наш дом ограбили, забрав все накопления. Тогда был полнейший беспредел, каждый полевой командир был королём на своей улице, никаких законов не существовало. Отец от горя слёг и умер, и мы быстро осознали, что такое новая власть.

Женщинам стало почти невозможно найти работу, а у меня было четыре сестры, ни единого мальчика в семье! Сёстры и мать пошли просить милостыню на улице, мне же повезло — я нанялась за $20 в месяц в услужение к богатой вдове и полностью продалась ей за эти деньги. Я убирала весь дом, готовила еду и спала на полу. Стыдно это произносить, но если бы потребовалось продать моё тело, я бы сделала это без всяких сомнений. Я помню те годы в одном ключе: что мне всегда постоянно ужасно хотелось есть. При “Талибане” в конце девяностых стало ещё хуже. Мою сестру избили палками за то, что у неё из-под хиджаба свесилась прядь волос. Страшно было выйти из дома наружу, ты обязательно попадёшь на какое-то нарушение и подвергнешься наказанию. Все, кто ругал русских, уяснили — при власти шурави тут рай был вообще».

«У нас отняли счастье»

Наджия отмечает: в 2001 году Кабул захватили американцы, и ситуация для женщин немного улучшилась: но далеко не для всех. «Я вернулась к преподаванию в школе. Однако нам установили цензуру — нельзя ни слова говорить ученицам, что при шурави женщинам жилось отлично, и в принципе что-то хорошее о русских: иначе я могла потерять работу. Меня спрашивали, я отмалчивалась. Стало ли свободнее? Да, девушки снова смогли учиться, работать на разных должностях — включая полицию и министерства. Так и что? Американцы лишь частично вернули нам то, что полностью отняли их приспешники. Да и в полиции и администрации служили родственницы политиков, и их выставляли как “успешное доказательство” якобы имеющих место “демократических реформ” в Афганистане. Отъехать на десять километров от Кабула — и всё оставалось по-прежнему. Уже нигде женщина не могла выйти на улицу без хиджаба, и нигде ей нельзя было носить европейское платье. Иногда вечерами я смотрю на чёрно-белые фото того времени и плачу. Какие счастливые лица у афганок, сколько там веселья и счастья. Шурави покинули Афганистан, и у нас это отняли — похоже, что навсегда».

«Уже не будет по-другому»

Большинство семей афганской интеллигенции, бизнесменов и работников аппарата Наджибуллы покинули республику в 1992 году, логично опасаясь расправ и начавшихся кровавых междоусобиц между моджахедами. Те, кто не смог выбраться, — уже не жили, а выживали в хижинах, впроголодь и в нищете. «Никакой надежды на улучшение положения женщин в Афганистане у меня нет, — объясняет Зубайда. — Талибы запретили девушкам учиться в институтах, идти на должности врачей и инженеров, салоны красоты — и те позакрывали, и парикмахершами работать нельзя, и маникюр делать. Я уже пожилой человек, но я хочу, чтобы и мои дочери, и внучки уехали из Афганистана. Средневековье тут продолжается уже больше тридцати лет, и многие молодые афганки больше не верят, что было по-другому. Все эти годы после 15 февраля 1989 года, когда последний русский солдат ушёл за реку, нам внушали — вот, шурави были завоевателями, врагами, оккупантами. Но смешно, что сами воевавшие против вас моджахеды не отрицают: да, при Кармале и Наджибулле у афганской женщины были все права, это самый лучший период нашего существования. И мне больно ощущать, что такое, похоже, больше не повторится. Моджахеды, совершавшие “джихад” против русских, на деле воевали, чтобы их дочери сидели в подвалах, не знали грамоту, носили мешки и служили машинами для рождения детей. Я знаю, это резкое мнение — но именно так я и думаю».

...Это редкий случай в моей командировке: ни одна (!) из моих собеседниц не назвала своё полное имя. Все откровенно боятся последствий — и даже не беседы с иностранным журналистом, а просто свободного разговора с мужчиной. В данных вариантах интервью я был приглашён домой, меня встречали и провожали их мужья — чтобы жён не заметили в общении с посторонним. Конечно, не у всех однозначное мнение о пребывании в 1979-1989 гг. войск СССР в Афганистане. Но эти афганские женщины знают, что они потеряли. И что им, похоже, уже не вернуть.

Кундуз-Кабул-Герат (Афганистан)

* Террористическая организация, запрещена в РФ