ТОП 10 лучших статей российской прессы за
Июль 30, 2020

— Расселл, ваша новая картина «Неистовый» оказалась одной из первых лент, которую зрители смогут увидеть в кинотеатрах, а не дома, сидя на диване перед телевизором... Многие считают, что это огромный риск — выходить с психологическим триллером в прокат после такого перерыва... 

— Есть и противоположное мнение. Что это, наоборот, очень правильный ход. Помимо общения с родственниками и друзьями, люди больше всего, как мне кажется, изголодались по походам в кино. А какой бы им хотелось жанр увидеть... Если логически рассуждать, можно предположить, что комедию, любовную романтическую историю — после трудных времен хочется посмеяться, развлечься. Но на первой строчке социологических опросов, к моему удивлению, все равно стоит триллер. Мне кажется, это пускай и несколько извращенный, но способ самосохранения. Мы хотим вернуться в то место, где нам все знакомо, — в надежную темноту кинозала, где происходят самые безумные вещи. Но происходят на экране, а не в реальной жизни... Зрители сейчас, как никогда, нуждаются в подобном эскапизме (уход от реальности в иллюзорный мир. — Прим. ред.). И наш фильм о человеке, охваченном иррациональной яростью, толкающей его на самые безумные поступки, этот самый эскапизм полностью им обеспечивает. 

— Как вы вообще восприняли предложение сыграть такого мерзкого персонажа? 

— Да, я не сразу согласился. Потому что понимал — слишком уж близко проходит грань между его и моим собственным поведением. Темпераментом, часто не дающим мне шансов подумать, прежде чем ответить. Но согласитесь и с тем, что это актуальное кино. Подобное поведение очень резонирует с тем, к чему сегодня пришел мир. Мы дошли до той точки, когда люди с разными взглядами не могут просто спокойно и вежливо поддерживать беседу! Развили в себе неспособность извиняться за содеянное. В общем, после того как прочитал этот сценарий первый раз, я сказал себе: «Нет, чувак, тебе это не надо делать». Да. Я был уверен, что не хочу играть в «Неистовом». А потом я стал размышлять. Этот человек проходит свою дорогу ярости, в нем и его действиях нет ничего рационального, разумного, поддающегося логике. Но он при этом не пытается исчезнуть, спрятаться, не желает даже в таком состоянии быть невидимым. Нет, он хочет, чтобы его увидели, заметили, и добивается этого любым, самым ужасным способом. Хочу ли я сыграть героя, который мне отчаянно неприятен, какого я еще никогда не играл? К определенному моменту вопрос уже стоял по-другому: «Как я с этим справлюсь?» Понимаете, что я хочу сказать? (Улыбается.) 

— Ну, мы знаем, что вы согласились в итоге и снялись в «Неистовом» еще до начала эпидемии. А где держали карантин? 

— Я приехал в Австралию. Хотел побыть в самоизоляции вместе со своими сыновьями. Тогда еще школы были открыты и непонятно было, что вообще происходит. Но дети предпочли карантин в Сиднее, где они живут с матерью. Я был сначала обескуражен и немного обижен — как же так, разве наша огромная ферма далеко от города, простор, открытые пространства, буш, стада животных — не лучшее место для изоляции? Но мои парни сказали: «Нет, папа, мы решили, что во время пандемии мы хотим изолироваться в самом большом и популярном городе страны». Ага, в районе, окруженном самыми зараженными местами. Я им: «Парни, а можно узнать почему?» И мой младшенький, он такой честный у нас, сказал: «Доставка еды». И все. Два слова. Променяли общество отца на еду. (Смеется.) 

— Вам, наверное, сложно найти время для общения с детьми, особенно после развода... 

— Да, я не скажу ничего нового, признаваясь в том, что общаться с детьми стало еще труднее, когда я перестал видеть их, даже приезжая домой. И поэтому особенно бываю счастлив, когда они, оставаясь у меня, несмотря на наличие множества комнат, предпочитают ночевать в моей спальне. Нет ничего прекраснее, чем быть рядом со своими детьми. Больше всего я боюсь, что они в какой-то момент могут не захотеть проводить со мной каникулы. Для меня это лучшая часть года. С конца декабря и до середины января. Они мои и только мои, и мне нет дела до того, что происходит в это время в любом другом месте. 

— Ходили слухи, что вы как раз в январе не приехали в Лос-Анджелес получать свой «Золотой глобус» за лучшую мужскую роль в сериале «Самый громкий голос» из-за того, что сидели на диете — уж больно сильно вам пришлось поправиться для этой роли... 

— Я действительно поправился. Хотя, конечно, на съемках «Самого громкого голоса» носил специальный костюм. Но дело не в этом. Меня, я повторяю, в это время нет ни для кого и ни для чего. Кроме детей. Поэтому я обычно всегда пропускаю эту часть наградного голливудского сезона. Мне абсолютно на это плевать. Не говоря уж о том, что у нас в Австралии пожары полыхали прямо рядом с моей фермой, да и сама она едва уцелела... 

— Неудивительно, что речь, которую за вас зачитала Дженнифер Энистон, была посвящена пожарам в австралийском буше как части всеобщего кризиса экологии в мире... — Речь пришлось написать заранее, всем номинантам так положено делать. И естественно, я сказал о том, что считаю крайне важным. Помню, я стоял на балконе нашего фермерского дома с мальчиками, и старший говорит: «Пап, зайди на минутку в дом! Тебе только что дали «Золотой глобус»!» Это была, кстати, первая при сознательной жизни сыновей серьезная награда, которую я получил. Отпраздновали мы за семейным обедом, с детьми. Брали в руки мой первый «Золотой глобус» (за роль в «Играх разума». — Прим. ред.) и передавали друг другу, чтобы каждый мог произнести приветственную речь. (Улыбается.) — Хотите, чтобы ваши дети выросли подальше от всякого гламура?

— Хотелось бы, чтобы они отдавали себе отчет, что такое обычная, нормальная жизнь. Я никогда не поставлю их в финансовую ситуацию, чтобы им не нужно было зарабатывать деньги самим. Я им много раз уже говорил: «Мне все равно, чем вы будете заниматься, но если это будет занятие по душе, то получите гораздо больше удовольствия в любом случае». 

— Правда, что вашим сыновьям запрещено искать в интернете информацию про вас? 

— Это инструкция их матери. И я с ней согласен. Иначе пришлось бы постоянно объяснять бесконечные интерпретации жизни их отца и его семьи, того, что я сказал или не сказал, сделал или не сделал и так далее. Рассказывать, почему так много из всего написанного является чистой воды абсурдом. Зачем тратить на это свое и их время? Я начал сниматься больше 30 лет тому назад. Практически одновременно с появлением интернета. И знаю, как это все может действовать и задевать... Им и так непросто. Не хочу еще больше усложнять их жизнь. У них, выходит, ее как бы две — одна обычная, а другая — как детей знаменитых родителей. 

— Ваш брак завершился после очень долгих колебаний и раздумий, многие верили, что вы сможете всетаки воссоединиться с Даниэль, но увы. Однако она сказала, что вы остались в дружеских отношениях. А вы как-то в интервью сделали удивительное признание: «Если я кому-то себя посвятил, то так оно и останется навсегда... Я любил Даниэль Спенсер с 1989 года, и это никогда не изменится». В отличие от бывшей жены, вы так и не устроили свою личную жизнь. Разуверились в браке и любви? 

— Да, мы расстались с Даниэль, но дружба наша сохранилась. У меня, безусловно, существует потребность в любви, некой близости, интимности — и я не имею в виду всего лишь сексуальный аспект, отнюдь... Эта потребность снова начала расти и зреть во мне... Хотя раньше я думал, что выжег это все из своего сердца... Но мне вновь захотелось испытать чувство, что есть рядом человек, с кем я могу строить планы на будущее. 

— Иными словами, вы не поставили крест на браке и готовы снова жениться? 

— Ничего из случившегося со мной не изменило моей веры в красоту брака. Но выберу ли я этот путь снова? Не уверен... 

— В сериале «Самый громкий голос», принесшем вам «Золотой глобус», вы сыграли Роджера Эйлса —создателя и босса могущественного американского телеканала Fox News, павшего с высоты своей славы и власти в результате грандиозного сексуального скандала. Вы, кстати, один из последних голливудских тяжеловесов, кто «изменил» большому экрану. Как вы согласились сыграть эту неодно значную роль — человека, ненавидимого многими? Не говоря уж о том, что вас там невозможно узнать, я лично не могла поверить своим глазам, пока титры не прочитала... 

— (Смеется.) Да уж, я обычно стараюсь не подписываться под такие перемены. По-моему, в первый съемочный день гримеры мною занимались шесть с половиной часов. Если собрался стать Роджером Эйлсом, надо было полностью влезть в его шкуру. Сначала я отказался. Но, прочитав сценарий, передумал. Знаете, никого из нас не ждут под дверью 20 человек, размахивая невероятно честными, откровенными и бросающими вызов актеру сценариями. Такие истории, которые не дают заснуть по ночам, редко, ох как редко встречаются. И я конечно же понимал все риски. Но тем привлекательнее, опять-таки, как и в случае с фильмом «Неистовый», стала для меня эта роль. Это очень непросто — найти человеческое в персонаже, собравшем огромную «коллекцию» гадких поступков, коим есть множество живых свидетелей... Разумеется, я читал книгу о нем, на которой сценарий базируется, слушал множество записей и так далее. Однажды мы с Николь Кидман были на дне рождения Хью Джекмэна, где была и Иванка Трамп с мужем. У нас с Джаредом был очень долгий разговор. Он хорошо знал Роджера Эйлса еще со времен президентской избирательной кампании его тестя. Мне этот «инсайд» дал много интересных деталей и современный, так скажем, взгляд на этого человека. Понимаете, я должен был быть уверенным, что не играю законченного и однозначного монстра.

Иначе какой в этом интерес для меня и какая правда? Я должен был найти для себя самого объяснения, причины его дерьмового поведения и увидеть, кто и что вокруг него дало ему возможность перейти Рубикон в своих действиях.

— А вы встречались с женщинами — его жертвами? 

— Жена его отказалась со мной встречаться. А с другими женщинами я сам не захотел. У меня были записи их рассказов. Мне казалось, этого достаточно. Не считайте меня бездушным и бессердечным, но все равно это не главное, чем он был известен. К тому же были и женщины, которые отзывались о нем очень даже позитивно. Словом, целая коллекция ценнейших для меня как для актера вещей скопилась, и мне нужно было ее освоить, поднять. 

— На сериалах, даже не длинных, принято менять режиссеров, чуть ли не на каждом эпизоде. Наверное, непросто вам было с вашим-то темпераментом? 

— Одна из причин, почему я до сих пор уклонялся от работы на телевидении. Я часто с Николь обсуждал этот вопрос. Когда она снималась в сериале «Большая маленькая ложь», у них там был один режиссер на сезон. И это чувствуется, знаете ли. Да, я не мог ощущать себя комфортно, когда режиссеры появлялись и исчезали. Не только потому, что привык от начала до конца быть в упряжке с одним человеком. А потому, что каждый же все видит посвоему! И так можно перечеркнуть, причем легко, всю проделанную ранее работу. Я не считаю, что эта практика всегда приносит пользу. Ну ладно, я как-то справился и с этим. Временами даже получал удовольствие. Был забавный момент со Стивеном Фрирзом. Он пришел режиссером на шестой эпизод. И вот он просит меня что-то сделать. А я ему говорю: «Стивен, это не может сейчас произойти, потому что в эпизоде номер два было то-то и то-то. А в четвертом эпизоде то-то и то-то. А в пятом эпизоде мы это все подтвердили. И поэтому теперь в шестом эпизоде то, что ты хочешь, случиться не может ну никак». В ответ Стивен в своей английской сухой манере говорит: «Что ж, Расселл, у тебя, безусловно, есть передо мной преимущество — ты читал весь сценарий!» (Смеется.) Я очень хочу у него в фильме сняться, потому что он прекрасен. 

— Вы давно дружите с Николь Кидман, Хью Джекмэном, Наоми Уоттс, Кейт Бланшетт. Но особенно близки, кажется, с Николь... 

— Еще бы. Если бы Николь не вышла в свое время замуж за члена «голливудского королевства» Тома Круза, не факт, что у меня сложилась бы такая карьера. И у других австралийских звезд. Потому что Николь сразу же стала пробивать «земляков» в голливудские высшие сферы. — Это да, но лично вас заметила и дала вам шанс блеснуть в Голливуде, кажется, Шарон Стоун? 

— Да, Шарон увидела меня в фильме «Скины» в 1992 году и заявила, что у меня — звездное будущее. (Смеется.) И она хочет сняться со мной вместе. Она в то время уже обладала кое-каким влиянием — только что вышел «Основной инстинкт». Шарон своего добилась. Хотя никто из продюсеров не хотел связываться с неизвестным парнем, но ей удалось меня все-таки впихнуть в картину «Быстрый и мертвый» в качестве своего партнера. И я с ней до сих пор тоже поддерживаю дружеские отношения и очень ей благодарен и признателен. За то, что поверила в меня и всячески помогала пробиться как актеру. 

— В этом году ваши фанаты отмечают 20-летие выхода фильма «Гладиатор» — вашей, можно сказать, визитной карточки. (Фильм режиссера Ридли Скотта получил в 2001 году 12 номинаций на «Оскар». И победил в пяти — статуэтки за лучший фильм года и лучшую мужскую роль достались троим продюсерам картины и Расселлу Кроу. — Прим. ред.) Безусловно, «Гладиатор» вошел в историю кино, и именно с него началась ваша слава... 

— Когда я позволил своим детям посмотреть этот фильм — уж умоляли они меня, умоляли... через 20 минут они попросили меня его выключить. Моя мама, их бабушка, спросила младшего, что он думает, тот ответил: «Бабуля, это худший из всех фильмов, что я видел. Папа там только и делает, что кричит на всех». (Смеется.) А слава да, это точно. Помню, зашел как-то в Риме в ювелирный магазин. Через полчаса вышел и обнаружил огромную толпу и полицию, которая пыталась все это дело контролировать. Я спросил офицера, что происходит, на что он мне ответил: «Вы и происходите!» (Смеется.) Мы не сумели получить разрешение снимать в Колизее, поэтому построили его половину на Мальте. Денег на строительство целого не хватило. И мне приходилось повторять каждую сцену на арене дважды, чтобы северный вход трансформировался в южный и так далее. Словом, фейковая у нас была перспектива. (Смеется.) Никогда не забуду эти пять месяцев своей жизни... И все равно сердце этого фильма, его душа — в Риме. Хоть мы снимали где угодно, только не там. И всякий раз, когда я бываю в Италии, а я это делаю при малейшей возможности, меня постоянно останавливают на улице итальянцы, чтобы поговорить о «Гладиаторе». И я каждый раз просто таю — это так трогательно... Кто бы из нас мог тогда подумать, что у фильма, рожденного в сплошном хаосе, даже без нормального сценария, сложится такая биография... 

— Говорят, вас даже охраняли агенты ФБР по всему миру... 

— Ну да, было дело. Вызвали и предупредили, что мне грозит смертельная опасность. Тогда была информация, что террористы собираются якобы убивать и брать в заложники знаменитостей. И типа я тоже попал в этот список — после «Гладиатора». Я до сих пор, если честно, ничего не понимаю. Потому что толком мне ничего не объяснили, но какой-то агент ходил за мной по пятам почти целый год. 

— Скажите, а зачем вы после своего развода с Даниэль, который официально завершился только в 2018 году, решили провести возмутивший многих «свадебный аукцион» под названием «Искусство развода»? Вроде бы в деньгах не нуждаетесь особо... 

— Это же было задумано как развлечение! Дело было вовсе не в деньгах. Я вдруг понял, что мне не нужно столько мотоциклов — ведь у меня всего одна задница. Столько часов — всего лишь два запястья. Неплохо было слегка прорядить этот лес из ненужных мне предметов. И Даниэль меня поддержала и тоже кое-что отдала. В числе лотов оказались какие-то забавные вещи, связанные с кино, моими работами. Например, отлично продался череп настоящего динозавра, который я как-то выкупил у Леонардо Ди Каприо для своих детей за 35 тысяч долларов! Мы кутили в его доме, и водки, прямо скажем, выпито в тот вечер было немало. 

— Постоянно ходят слухи о сиквеле «Гладиатора». Вы как к этому относитесь? Сиквелы часто приносят неплохую прибыль... 

— Скажу вам, что эти разговоры начали вести ровно на следующий день после окончания съемок. Но лично я в какой-то момент перестал участвовать в подобных обсуждениях. Надоело быть занудой из тех, что обязательно встречаются на вечеринках и портят любую из них, повторяя одно и то же. В моем случае: «Позвольте вам напомнить, я же умер, черт возьми, в конце фильма». (Смеется.) У меня, как выяснилось уже после его смерти, был поклонник — Марлон Брандо. Говорят, ему очень нравился фильм «Свой человек»... Мне потом передали от него подарок — книгу. Он попросил наших общих друзей отдать ее мне, когда он умрет. Открыв книгу, я обнаружил подпись, сделанную для Брандо Джеком Николсоном. То есть Марлон передарил мне подарок Джека. Забавно, поскольку я конечно же ожидал увидеть какое-то посвящение мне. (Улыбается.) Так вот мои друзья у Брандо не раз спрашивали, почему, если он так ценит мой талант, не хочет встретиться со мной лично. На что тот неизменно отвечал, что боится меня разочаровать. (Смеется.) Знаете, я с каждым годом понимаю его все лучше и лучше. К чему я это говорю? Да к тому, что я бы очень хотел узнать, как «поживают» многие мои герои, которых сыграл. Но я полностью согласен с Брандо, который отказался сниматься даже в продолжении «Крестного отца». Хотя, на мой взгляд, это один из лучших сиквелов в истории кино. 

— Вы многие роли «подарили» своим коллегам. Например, Вигго Мортенсену — роль Арагорна в трилогии Питера Джексона «Властелин колец», а Хью Джекмэну — роль Росомахи в «Людях Икс». — Никогда не пожалею, что отказался от роли Росомахи в «Людях Икс» в пользу Хью Джекмэна, своего друга. Я не смог бы так здорово и элегантно пронести этого персонажа через столько фильмов. А в первом случае мне подсказал инстинкт, что у Питера на уме есть кто-то другой. И ему просто обязаны были позволить взять того, кого он реально хотел. 

— Однако студия хотела вас, и если бы все-таки согласились, то получили бы огромные деньги — если не ошибаюсь, вам предлагали 10 процентов от прибыли , помимо гонорара... 

— И это примерно 100 миллионов долларов, как подсчитал один мой друг. Тогда я бы точно не стал продавать череп динозавра на аукционе. (Смеется.)