В десять утра генеральный директор Facebook Марк Цукерберг встречает меня в дверях своего дома. Он не любит давать интервью – два последних года его компания находится на волоске от смерти.
«Я еще не завтракал, а вы?» – спрашивает Цукерберг.
С 2011 года он живет в обшитом белым деревянным сайдингом столетнем доме в Пало-Альто, неподалеку от Стэнфордского университета. Эта покупка обошлась ему в $7 млн. Миновав ворота, гости проходят по длинной гравийной дорожке на лужайку, в центре которой поблескивает бассейн с морской водой. Купив этот дом, Цукерберг женился на своей подруге Присцилле Чан. Церемония прошла тут же – на заднем дворе. Вместе супруги воспитывают двоих детей, а также владеют 280 гектарами земли на Гавайях, домиком в горах Монтаны и четырехэтажным таунхаусом в Сан-Франциско. Но постоянно семья Цукерберга обитает здесь, в десяти минутах езды от штаб-квартиры Facebook.
Марк любит время от времени выкладывать на своей страничке видеоролики, снятые на заднем дворе или за обеденным столом, но блогером его, конечно, не назовешь.
Всякий раз, стоит Марку высказаться о чем-либо публично, тут же появляются репортеры с камерами. Местная пресса до сих пор смакует его спор с застройщиком, собравшимся возвести особняк, окна которого будут выходить на их с Присциллой спальню. В суде Цукербергу удалось защитить свое право на приватность. А чтобы его уж точно не потревожили, он потратил $44 млн, чтобы скупить все соседние дома.
«Возможно, продавай мы собачий корм, никому бы и дела до нас не было. Но мы работаем в культурной сфере, – говорит Цукерберг. – Мы стоим на стыке технологий и психологии, и нам доверяют свои данные миллионы людей». Захватив тарелку с банановым кексом и кувшин воды, он проходит в гостиную и опускается на синий бархатный диван. При запуске Facebook в 2004 году он носил в основном бесформенные балахоны и шлепанцы, а теперь его униформой стали серый свитер, темно-синие джинсы и черные сникерсы. Цукербергу 35 лет, его состояние превышает $6 млрд. У него очень светлая кожа, высокий лоб, большие глаза, и он дальтоник. Марк плохо различает оттенки красного и зеленого, а потому для логотипа Facebook, как и для любимого дивана, выбрал синий цвет, который видит лучше всего. На крыльце он установил велотренажер Peloton, позволяющий удаленно заниматься с личным тренером. Но вообще-то с велопрогулками у него особо не складывается. Несколько лет назад, впервые сев на шоссейный велосипед, Марк разогнался, перевернулся и сломал руку.
В технологическом мире ходят легенды о его страсти к победам и авантюрам. Бывший генеральный директор Twitter Дик Костоло сказал мне: «Он – самая настоящая безжалостная машина, а не человек». Основатель LinkedIn Рид Хоффман отметил: «Ряд людей из Кремниевой долины считают Марка очень агрессивным и напористым. Думаю, поэтому многие стараются держаться от него на расстоянии. Помню, когда я только создавал LinkedIn, он мне улыбался, а казалось, что думает про себя: «Твой хреновый проект ждет провал. Дружить с тобой я не собираюсь, потому что я тебя уничтожу».
Если бы Facebook был государством, численность его населения была бы самой большой в мире. Около 2,2 млрд человек, почти треть населения планеты, заходит на свою страницу хотя бы раз в месяц. Ни одна американская компания не имеет такой пользовательской базы. Через 15 лет после запуска Facebook в университетском общежитии сеть набрала не меньше последователей, чем христианство. Она входит в число четырех компаний (вместе с Google, Amazon и Apple), господствующих в интернете. Совокупная стоимость их акций превышает ВВП Франции.
О том, что Facebook, владея несметным количеством личных данных, может использовать их в корыстных целях, говорилось много лет. Но серьезные проблемы у Цукерберга возникли только в 2016 году, во время президентских выборов в США. Согласно данным американской разведки, российские хакеры использовали соцсеть, чтобы посеять политический хаос и помочь Трампу победить. В феврале того года прокурор Роберт Мюллер обвинил 13 россиян во вмешательстве в выборы при помощи Facebook, Twitter и Instagram. По его словам, сотрудники Агентства интернет-исследований из Санкт-Петербурга использовали соцсеть для организации митингов, а также покупали на Facebook рекламу, направленную на подрыв репутации Хиллари Клинтон. Один из таких баннеров гласил: «Хиллари Клинтон не заслуживает черных голосов». По оценкам Facebook, с этой информацией успели ознакомиться больше 150 млн человек.
Скандал быстро замяли, но уже в марте разразился новый. The New York Times и The Observer сообщили о человеке, получившем доступ к личной информации пользователей Facebook и продавшем ее консалтинговой компании Cambridge Analytica, нанятой Трампом и другими республиканцами. В Facebook знали об этом парне с декабря 2015 года, но ничего не предприняли. Компания признала утечку только после череды публикаций в прессе.
Скандал с Cambridge Analytica стал отправной точкой для самого серьезного кризиса в истории компании: в настоящее время Facebook фигурирует в расследованиях ФБР, Комиссии по ценным бумагам и биржам, Министерства юстиции, Федеральной торговой комиссии, а также зарубежных инстанций в Лондоне, Брюсселе, Сиднее и других городах. Facebook перестали доверять даже приятели Цукерберга. Илон Маск удалил оттуда свой личный аккаунт, а также страницы Tesla и SpaceX. Генеральный директор Apple Тим Кук сказал мне: «Мы тоже могли бы заработать кучу денег, подпустив к пользователям черт знает кого, но мы этого не сделали». Вишенкой на торте стал вертолет, круживший над штаб-квартирой Facebook в день ежегодного собрания акционеров. На хвосте он нес баннер: «Вы – убийцы демократии».
Двадцать пятого июля 2016 года цена акций Facebook снизилась на 19 процентов, что привело к падению рыночной стоимости компании на $120 млн. В истории Уолл-стрит еще никто не терял такие деньги за сутки. Корреспондент журнала Vanity Fair Ник Билтон написал в своем Twitter, что Цукерберг теряет по $2,7 млн в секунду, то есть «вдвое больше, чем средний американец зарабатывает за всю свою жизнь».
Задолго до того, как это стало очевидным всему миру, Марк Эллиот Цукерберг понял, что обладает непомерным потенциалом. Его друг детства рассказывал мне: «Марк всегда считал себя выдающейся личностью – человеком, которому суждено стать великим. Он заметил, что многие гении, как и он, выросли в буржуазном комфорте неподалеку от крупных городов. А потом завоевали эти города».
Цукерберг рос в Доббс-Ферри, деревушке на 11 тыс. человек в 40 километрах к северу от Нью-Йорка. Его мать Карен Кемпнер родом из Квинса, а отец Эдвард Цукерберг родился в семье почтальона во Флэтбуше.
«Мой отец обожал технологии и всю жизнь проработал стоматологом, – вспоминает Марк. Эд Цукерберг уверял, что умеет лечить зубы без боли. – У него всегда была не просто бормашина, а сверхновая лазерная бормашина, управляемая с компьютера». Когда его сын основал социальную сеть, проворный Эд стал рассылать по почте рекламные проспекты с текстом: «Я в буквальном смысле отец Facebook!» В 1980-х он прикупил Марку первые персональные компьютеры – Atari 800, IBM XT, – на которых тот и выучился программированию.
Рабби Давид Хольц из синагоги Бет Абрахам в Тарритауне рассказал мне, что он наблюдал за юным Цукербергом и видел, насколько мальчик «обгоняет своих сверстников. Он думал о том, о чем не думали другие». Когда я спросил Цукерберга, что подталкивало его усердно учиться и работать, он сослался на своих бабушек и дедушек, которые эмигрировали в США из Европы в начале прошлого века. «Они приехали в Штаты и прошли через Великую депрессию. У них была тяжелая жизнь. Они мечтали, чтобы их дети стали врачами. Так и случилось. А моя мама мечтала, чтобы мы с сестрами (их у Марка три) пошли еще дальше». Его старшая сестра Рэнди с первых дней работала пресс-секретарем Facebook, а теперь пишет книги и ведет программу на радио. Донна окончила Принстон и редактирует онлайн-журнал. Ариэль работала в Google, а теперь стала венчурным инвестором.
В девятом классе Марк поступил в Академию Филлипса в Эксетере, где изучал программирование, фехтование и латынь. Его очаровывал Древний Рим – своим языком («Он похож на программирование или математику, и мне это нравилось») и своей историей. «Среди римских правителей были как хорошие, так и плохие парни. Мне особенно нравится Октавиан Август. Если не вдаваться в подробности, своими жесткими мерами он на 200 лет установил мир во всем мире».
Для тех, кто не силен в истории: Октавиан Август родился в 63 году до н. э., захватил власть в возрасте 18 лет и превратил Рим из республики в империю, завоевав Египет, северную Испанию и значительную часть центральной Европы. Он устранил всех своих политических противников, изгнал собственную дочь за распутство и собирался казнить внука.
В 2012 году Цукерберг с супругой провели свой медовый месяц в Риме, где Марк всюду искал следы Октавиана. Вот как он об этом вспоминает: «Моя женя издевалась надо мной, она говорила: «Здорово съездили втроем: ты, я и Август». Свою вторую дочь Цукерберг также предложил назвать в честь императора.
Когда я спросил у Чан, как ее муж реагировал на критику, обрушившуюся на Facebook в последние годы, она рассказала мне о немецком термине Sitzfleisch, обозначающем длительную сидячую работу.
«Он торчал за столом так долго, что у него затекли все мышцы. И когда Марк наконец встал со стула, он грохнулся на пол и повредил бедро».
В Facebook Цукерберг понял, как стать великим. Кэтрин Лосс, которая когда-то составляла ему речи, вспоминает в своих мемуарах: «Рост – вот чего хотел Марк Цукерберг. Люди и их жизнь вторичны, ничто не должно мешать социальной сети привлекать новых адептов».
Сэнди Паракилас, который присоединился к команде в 2011 году, вспоминает, что для увеличения охвата аудитории Марк решил сделать Facebook платформой для внешних разработчиков. Компания открыла доступ к своим данным программистам, которые хотели создавать игры, тесты и другие приложения для Facebook. И через пару месяцев Паракилас случайно обнаружил утечку данных: некоторые игры выкачивали сообщения и фотографии пользователей. Он сообщил руководству, но никто не обратил на это внимание.
Новые программисты продолжали загонять в Facebook целые города и государства. «Если ваша работа состоит в том, чтобы масштабировать проект, в какой-то момент хорошие, исключительно позитивные методы привлечения аудитории заканчиваются, – говорит Паракилас. – И вы невольно начинаете думать: «Как перехитрить людей, чтобы они продолжали регистрироваться на Facebook?»
Программисты компании стали бихевиористами нового типа: они играли на впечатлительности, страсти и тщеславии людей. В 2012 году, когда Присцилла Чан училась на врача, она рассказала Марку о дефиците органов для пересадки, тем самым подтолкнув его сделать важное обновление на сайте: теперь люди могли указывать в профиле, что они доноры, и об этом сразу узнавали их друзья. В первый день после запуска этой функции количество официальных доноров в США увеличилось больше чем в 20 раз. Следом программисты заметили: люди всегда заходят на сайт, если им в почту приходит письмо о том, что кто-то отметил их на фотографии (ведь все боятся выглядеть посмешищем в интернете). Дальше – больше. Программисты ввели новую функцию – нажимая на кнопку «Я проголосовал», пользователи оповещали об этом всех своих друзей, и явка на выборы в 2010 году увеличилась на 340 тыс. человек. Сотрудники Facebook шутили, что, показывая фотографии того или иного кандидата, они могут решить, кто в итоге станет президентом.
По мере роста Facebook увеличивалось и количество проблем, которые Цукерберг не мог контролировать. В Индии – стране, помешанной на WhatsApp (также принадлежащем Facebook), – рассылка спама в мессенджере привела к бунтам, линчеваниям и смертельным побоям. В прошлом году местным властям пришлось 65 раз отключать интернет в стране. В Ливии люди использовали Facebook для продажи оружия, а вооруженные формирования обсуждали в соцсети будущие артиллерийские удары. Прошлой весной на Шри-Ланке толпа буддистов напала на мусульман из-за фейкового поста.
Самый серьезный ущерб был нанесен Мьянме, где из-за Facebook начались жестокие убийства, групповые изнасилования и пытки представителей небольшого мусульманского народа рохинджа. В 2012 году доступ в интернет имело около одного процента населения страны. Три года спустя эта цифра достигла 25 процентов. Телефоны часто продавались с предустановленным приложением Facebook, и буддистские экстремисты, желая раздуть этнический конфликт с мусульманами рохинджа, стали настоящими мастерами искусства дезинформации. В 2014 году кровавое восстание против мусульман спровоцировал монах Ашин Виратху, имевший тысячи подписчиков на Facebook. Поделившись фальшивой новостью об изнасиловании, он предупредил всех фолловеров о начале джихада против буддистов. В прошлом марте ситуация обострилась до предела: около миллиона мусульман рохинджа бежали из страны, а сотни тысяч были заключены в лагеря на территории Мьянмы. Представитель ООН, ответственный за расследование кризиса, сказал: «Боюсь, Facebook все-таки превратился в ужасного монстра. Он больше не такой мирный, каким задумывался изначально». Цукербергу срочно пришлось оправдываться. Он клялся, что компания нанимает десятки дополнительных модераторов контента, владеющих бирманским языком.
Специалист по этике Тристан Харрис сказал мне: «Если вас зовут Марк Цукерберг, вас ругают постоянно, и вы перестаете обращать внимание на критику от неосведомленных людей. Но проблема в том, что в итоге вы перестаете воспринимать и конструктивную критику. Даже от тех, с чьим мнением считались всю жизнь».
В 1915 году реформатор и будущий член Верховного суда США Луи Брэндайс выступил перед Конгрессом и рассказал, какую опасность представляют крупные корпорации, которые обладают суверенитетом «такого масштаба, что с ними не могут справиться никакие существующие социальные и политические силы». Он назвал это «проклятием размера». Профессор Юридической школы Колумбийского университета Тим Ву, которого слова Брэндайса вдохновили на написание книги, говорит: «Сегодня ни один сектор не представляет для демократии такой угрозы, как сектор крупных технологических компаний. Когда централизованная частная сила обладает контролем над тем, что мы видим и слышим, ее влияние становится сравнимым с влиянием избранного правительства, а иногда и превосходит его». За десять лет стартаперов, которых еще недавно считали главными авантюристами нашего времени, стали сравнивать с владельцами Standard Oil и другими монополистами прошлого века. Тим Кук, Марк Цукерберг, Илон Маск – все они обременены ответственностью за судьбу человечества. И им приходится за это расплачиваться.
Полтора года назад Цукерберг согласился впервые дать показания по делу об утечке данных пользователей Facebook. Слушание было назначено в конгрессе на апрель.
Десятого апреля Цукерберг прибыл в Сенат. Одетый в унылый синий костюм, Марк занял центральное место в зале и стал перебирать бумаги с тезисами заранее подготовленных ответов: «Основал Facebook. Мои решения. Я совершал ошибки. Задача непростая, но мы решали проблемы раньше, решим и эту. Уже принимаем меры».
Но все прошло гладко. В самый напряженный момент 84-летний сенатор-республиканец от штата Юта Оррин Хэтч спросил, на чем зарабатывает Facebook, если «пользователи не платят за услуги». Цукерберг сначала решил, что это шутка, но потом ответил: «Мы показываем людям рекламу, сенатор». За ходом разбирательства пристально наблюдали брокеры с Уолл-стрит, и через пару часов акции Facebook подорожали на $20 млрд. Дача показаний заняла у Марка десять часов, и все это время в сети распространялся миф, что на самом деле он – робот. За десять часов Цукерберг всего пару раз притронулся к стакану с водой и ни разу не посмотрел в сторону.
В ходе одной из наших бесед я спросил Цукерберга, обижается ли он, когда люди говорят, что у него совсем нет чувств.
«Обижаюсь ли я? – переспросил он и на пару секунд задумался. – Нет, не обижаюсь. Это неправда. Мне не все равно, что происходит. Есть разница между тем, чтобы на эмоциях принимать сумасбродные решения, и тем, чтобы спокойно решать проблемы по мере их поступления».
Цукерберг говорит, что давно решил: ни одна великая историческая перемена не проходит безболезненно.
Как Октавиан Август, он готов бороться за мир, даже если потребуется принимать жестокие решения. Выбирая между свободой слова и истиной, он выбрал свободу слова. Выбирая между скоростью и совершенством, он выбрал скорость. Выбирая между ростом и безопасностью, он выбрал рост.
В некотором роде «дело Марка Цукерберга» – именно так он называл Facebook в первые годы его существования – только начинается. Цукербергу еще нет 40, и амбиции, которые помогли ему построить целую империю, можно направить на укрепление его компании, мира и имени. Вопрос не в том, способен ли Цукерберг исправить Facebook, а в том, хочет ли он этого: готов ли он вышвыривать сотрудников из собственного кабинета, если они не найдут способ предотвратить насилие в Мьянме, защищать личные данные пользователей или снижать токсичность социальных сетей. Он давно сделал Facebook великим. Настало время сделать его хорошим.
0
