В глухом углу Костромской области, там, где кончаются все дороги, к лесу задом, а к редким путникам передом стоит совершенно сказочный деревянный терем. Его построили люди, люди его забросили и разорили, и они же его спасли, восстановив связь поколений. По первому снегу корреспонденты «КП» отправились под Чухлому посмотреть на эту временную аномалию и чудо света, вытащенное из небытия.
«Хруп!» - сказала ровная, гладенькая дорога, присыпанная чистым снежком, и наша машина села на брюхо в двадцати метрах от деревянного дворца. Он своей темной громадой заслонял бескрайний лес. Мы повизжали колесами, и терем сразу ожил. Как горох посыпались из него бородатые мужики с лопатами и досками. Зажглись фары притаившихся во тьме джипов, трос пополз змеей... Дергал нас лично управляющий стройкой Юрий Баженов. Он и стал первым нашим экскурсоводом. Столичный бизнесмен Андрей Павличенков, хозяин терема, по сути, - его спаситель, пока не приехал, застрял где-то в костромских снегах на квадроцикле.
- Он (Андрей. - Авт.) реставрирует этот дом и пытается сохранить традиции и технологии, - ведет нас по терему Юрий Баженов. - Обратите внимание: между фундаментом и венцом лежит береста, хотя можно было использовать и современные материалы. Смотрите, такое впечатление, что дом покрашен только местами. Так? Андрей сделал это специально. Покрашенное - новодел, некрашеное - старое. По этому контрасту можно оценить, сколько было вложено труда в восстановление. Стены изнутри решили утеплить войлоком, как было. Никаких пенопластов. Снаружи - дранка и штукатурка. Делали мы не быстро, а как надо. Столяр взвыл просто - 38 сочленений в каждой раме с витражом. Одних элементов декора в наличниках - несколько тысяч!
В тереме на удивление тепло. Уже запущена котельная в подвале. Юрий Васильевич рассказывает нам, что система отопления была сложнейшей:
- Печь затапливали, и только через два часа из трубы начинал идти дым! Все это время теплый воздух бродил тут по воздуховодам.
Мы лезем выше и выше, проходим залами с цветными стеклами, в свете которых самый затрапезный наряд вдруг превращается в костюм Арлекина. Терем для начала ХХ века был венцом строительных технологий.
Вылезаем на башню. Здесь - небольшая беседка и вид на десятки километров вокруг. И можно попробовать представить, какие думы думал здесь крестьянин Мартьян Сазонов, гоняя чаи с медом липовым и смородиновым вареньем. Думал он о том, что от земли этой болотистой и бесплодной вознесся очень высоко, под самое небо. А выше Мартьяна в этих краях только шпиль его терема с колесом в позолоченных висюльках. И позолочены они были так густо, что путники принимали шпиль терема за купол церкви и крестились на него. Местные власти, которым жаловались на такие мистификации, лишь сокрушенно вздыхали: «Чудит Мартьян, что уж тут поделаешь...»
Меценат-походник
Терему, построенному чудаком в 1903 году, страшно, сказочно повезло, потому что спас его другой чудак, из другого века. И когда ехал он нам навстречу, слышали мы не бубенцы его бешеной тройки, а рев мотора квадроцикла. В негнущемся, заледенелом комбинезоне Андрей с трудом слез со своего выкупанного в грязи «железного пони» и первым делом спросил нас:
- Часы перевели?
- ???
- Тут часовой пояс проходит как раз, прямо через Асташово.
- На сколько переводить и куда?
Андрей смеется:
- На сто лет назад переводите!
Андрей Павличенков по образованию математик, к строительству никогда в жизни отношения не имел. Зато с детства ходил в походы. Так и в Асташово приехал.
- И терема не было - мы решили, что он сгорел. Как вдруг случайно увидели - из леса торчала башня. С 2008 года мы с друзьями начали устраивать тут субботники, подключались волонтеры. В итоге дошли до ситуации, когда ясно, что терем не развалится в ближайшие годы. Но что с ним делать дальше? Я искал специалистов и нашел Александра Попова. Он реставрировал Аббатство в Поленове, самую высокую деревянную церковь в России в Верхней Уфтюге. Я терем у района купил, оформил собственность и начал делать. Уже четыре года работаем. Снаружи он готов. В худшем случае буду использовать это как свой дом-дачу.
- Андрей, что у тебя за бизнес, если не секрет?
- Я биржевой трейдер. Просчитал падение в 2008 году и подъем в 2009-м.
Заработал немало, скажем так.
- И какая сверхзадача у терема?
- Мы хотим попытаться сделать из этого туризм в провинции. Яркие вещи есть, но они не завернуты в красивый фантик. У нас есть уникальный терем, есть интересные места вокруг. Будем делать такой этнографический туризм с комфортом.
- От Москвы далековато...
- Зато до нас поездом удобно. А по Транссибу ездит много иностранцев. Где им еще увидеть настоящую Россию, о которой они читали, например, в книжках Толстого? Я рад, что удалось спасти уникальный кусок культуры крестьян-миллионщиков. И таких построек была сотня. Их не осталось. Здесь стоял дом семьи, которая делала паркет в Царском Селе. У них в деревенском доме был такой же паркет. Было село Мироханово, в нем целая улица домов в духе нашего. Остались только руины от церкви.
Парижский след
Мы греемся у печки в избе, которая имеет самое прямое отношение к терему - она сложена из бревен огромной хозяйственной избы-пристройки. С теремом ее соединял теплый коридор. К середине XIX века в Костромской губернии сложилась удивительная система хозяйствования, когда крепостные крестьяне были зачастую богаче своих хозяев-дворян. И после реформы 1861 года аристократия быстро разорилась. Крестьяне здесь кормились не от земли, а от отхожих промыслов и, получив «вольную», просто перестали отдавать четверть заработка хозяевам. Все окрестные деревушки были населены плотниками, столярами, краснодеревщиками, паркетчиками. Людьми, отстроившими Санкт-Петербург и Москву. Мартьян Сазонов был из таких гастарбайтеров. Овдовев, он женился во второй раз, и, поймав в 52 года «беса в ребро», решил побаловать юную супругу удивительным домом фантастического проекта. С «парижским следом»...
- Есть подозрения, что терем мог быть сделан по проекту родоначальника русского стиля Ивана Ропета, - рассказывает Андрей. - Подтверждений очень мало. Все эти крестьяне-миллионщики о себе не оставили практически никаких документов. У нас есть такая версия. В 1878 году была выставка в Париже. Молодой Ропет строит дворец из дерева, производит там невероятный фурор. По этому проекту французы издали целую книжку, в которой, не разобравшись, написали, что русский стиль восходит из Индии. Хотя на тот момент никто в России так не строил, половину декора Ропет просто придумывал на месте. Все эти финтифлюшки-завитушки - просто фантазия архитектора. В итоге он возвращается в Россию, на него сыплются заказы. И вот этот терем Ропет якобы хотел сосватать Александру III как охотничий домик в Беловежскую пущу.
- При чем тут крестьянин Сазонов?
- У нас есть точная связь между ним и архитектором Ропетом - редактор журнала «Зодчий», с которым оба были знакомы. Возможно, Сазонов был одним из подрядчиков, работавших с Ропетом. Может быть, даже в Париж ездил - известно, что там были нижегородские и костромские мастера. Не знаю, купил он этот проект, одолжил, украл... Но он берет его и строит на свой крестьянский манер: стекло цветное богемское, французские обои, пять тысяч деталей резьбы, мебель, башенка, сумасшедшая люстра. Но при этом в тереме нет туалета - не принято у крестьян было гадить в доме.
ВМЕСТО ПОСЛЕСЛОВИЯ
Здесь организовать - и будет не хуже Финляндии!
Мартьян не дожил до революции трех лет и потому не видел, как извели до ничтожества зажиточный край. Посадив с помощью колхозов крестьян-отходчиков на землю, которая рожает только камни и корни. А сегодня Андрей Павличенков планирует построить рядом с теремом вертолетную площадку и возить туристов на авиатакси.
- А что? Тут люди и на самолетах облетали из Архангельска и Москвы, - смеется он. - Нужно пользоваться любым туристом. Есть фанаты архитектуры и старины - хорошие люди, но у них обычно денег нет. Мы их все равно будем привечать. Есть костромичи, для которых это недалеко, можно на выходные съездить. Есть Транссиб, по которому едут иностранцы. Есть слой столичных людей, которые хотят посмотреть глубинку. Чего не хочет такой турист? Советских столовок и советских гостиниц. Поэтому к терему пристроен комфортабельный мини-отель. Кормить мы планируем у местных прямо в избах деревенским рационом. В общем, тут будет терем-гостиница и музей.
Андрей рассказывал, глаза его горели, мы слушали и тоже верили. Почему не поверить? Терема, по сути, не было пять лет назад - были гнилые дрова, а наш собеседник взял и повернул время вспять в одной только точке. А остальная область? Самая нищая, самая дотационная... И в деревне, где мы ночуем, было когда-то 30 домов, а сейчас сидим в последнем, не считая терема.
- Как думаешь, удастся заселить опять эти места?
- На пике в этом районе жило 55 тысяч человек. Сейчас критическая отметка - 10 тысяч человек. И что интересно, народ, как и до революции, занимается отхожим промыслом - строит срубы в Подмосковье. Приезжали к нам, смотрели терем. Говорят, будем к вам плотников возить, если опять будут жаловаться на сложную работу... В общем, пока есть лес, будет жизнь. Если здесь организовать лесное хозяйство и добавить туризм, будет та же самая Финляндия.
1.0
12.00
