Я около десяти лет работала в городской школе, потом оказалась в деревне. Здесь столкнулась с удивительным сельским миром. Много кержацких (староверческих) семей, а это народ особый: семьи крепкие, люди безупречно честные, работящие, с врожденной интеллигентностью, даже если без всякого образования. И никакого пьянства. Здесь хранят семейные традиции.
В деревне трудно, родители добывают деньги, чтобы семью кормить, многие работают вахтовым методом – света белого не видят. И на фоне этой нехватки всего – доброта друг к другу, стремление всё, что только можно, дать детям. Хотят, чтобы они поступили в институты, чтобы смогли уехать из деревни. Знаете, ребятишки есть – светлые головы, им бы учиться, да денег нет.
Сельская провинциальность делает ребятишек чистыми, и это так много возможностей дает педагогу, что не воспользоваться просто нельзя. И не любить их нельзя. Хорошие дети. Но так получается, что проблема их социализации ложится в основном на учителя.
Началось всё с того, что мы создали первый в нашем районе школьный музей. То есть сначала образовался школьный клуб «Малая родина». Мы писали стихи, рассказы, истории семейные, описывали быт, старые вещи, сохранившиеся в доме. Кто-то принес в школу люльку, «в которой бабушка выросла», прялку – конечно, сразу и другие понесли разные люльки, прялки. Отдала бабушка швейную машинку зингеровскую, сказала (до сих пор говорит с немецким акцентом, из поволжских немцев, которых к нам в Сибирь выслали): «Это очень дорогая мне вещь, вы уж ее берегите». Такая это важная вещь была для их семьи, что она приходила к нам машинку проведать, гладила, смотрела, хорошо ли мы за ней ухаживаем. Она еще девочкой попала в Сибирь. Отца отправили в трудармию, мать – в колхоз. От голодной смерти детей спасла машинка. Все выменяли на продукты, а ее сберегли. По ночам мать шила на заказ для «богатых» (так определяла сама Герланда заказчиков – это были жены местного начальства). А теперь из этого выросла большая хорошая работа ее правнучки: опросила соседей-немцев, анализировала фотографии, газетные публикации – написала исследование «Сибиряки поневоле». Получила премию на конкурсе Мемориала «Человек в истории. Россия – ХХ век». Мы в этом конкурсе принимали участие с самого начала. Первая работа тоже была посвящена страшной трагедии семьи; читали – плакала вся семья. Девочке очень помогал дед, ему было около 90 лет, он уже ничего не боялся. Всё помнил. Ясный ум. Он только недавно умер, ему уж под сто было.
Вот так это и начиналось: со старых вещей с интересной историей. У нас сначала была одна комната, 18 квадратных метров. Я нашла заброшенный склад, выяснила, что он уже не функционирует, нам комнату выделили – а дальше мы всё делали сами. Там теперь есть всякие черенки от лопат, вилы в три рожка (таких уже не делают), сечка, другие предметы сельского хозяйства. И до сих пор ходим по домам, собираем, что можно. Потом сделали второй зал, тоже большая комната: документы, награды, письма, фотографии, видеозаписи. Еще проектно-оформительская работа: музей нуждается в обновлении всё время. Бывает, придет девочка – не очень знает историю, зато может хорошо макет сделать. Сделали макеты первого острога Сибири, крестьянского двора: полностью копируют по описаниям, по картинкам – колодец с журавлем и всё остальное, в общем, это уже такая архитектурная работа. Сегодня мальчик, который макет первого острога сделал, в Москве дизайнером работает.
У каждой вещи в нашем музее история уникальная. У нас не может быть нехватки тем для работ: они вот, рядом, лежат на поверхности. Вот перед самым отъездом в Москву приходил мальчик: на чердаке дома случайно нашел письма – не нужны ли они нам? Семья мальчика недавно этот дом купила, прежним владельцам письма оказались на нужны, это дальние родственники их получателя. Глубокий старик умер, письма остались: многолетняя переписка старика с женой, потрясающая, столько в них любви, нежности, столько исторических событий, прямо проехавшихся по их жизни…
На первом этаже социального лифта
Почему наши дети приходят к нам в клуб? Во-первых, тут есть возможность заняться интересным делом: искать следы того, что происходило тут, рядом с нами, в ХХ веке, создавать макеты, попробовать себя в различных ролях – учителя, экскурсовода, исследователя, этнографа и так далее. Во-вторых, у них острая потребность общаться друг с другом, после уроков им просто негде собираться. Наконец, здесь, в клубе, ребенок может компенсировать какие-то неудачи, связанные с учебой. Само по себе ожидание успеха привело в клуб каждого второго. Школьник, раз придя к нам, уже не покидает краеведческий клуб, ибо он действительно получает дополнительный шанс реализовать себя.
Я с ними работаю с пятого класса и до окончания школы. С пятого по седьмой они – экскурсоводы по нашему музею. Сами составляют свои экскурсии. По праздникам у нас такие мероприятия бывают! К нам приходят ветераны, тоже члены клуба «Малая родина», у нас остаются видеозаписи их выступлений, они отдают нам записи своих воспоминаний. Многих уже нет, а записи остались, и ребятишки до сих пор с ними работают. А знаете, как это много значит для ребенка – быть экскурсоводом, показывать взрослым, рассказывать им о каждой вещи… Они в школе, бывает, ссутулятся и стремятся незаметно проскочить мимо учителя; а тут, смотрю, спинку выпрямил, плечи расправил – он не просто какой-нибудь Петька, а человек при важном деле. Учатся лучше, грамотней говорят, как-то подтягиваются.
Они, конечно, на старших школьников смотрят, видят, что с хорошим исследованием я их в Москву повезу, я уже человек сорок туда возила, а то и больше, на разные конкурсы – а вы представляете себе, что это для них значит?! Они на самолете никогда в жизни не летали, а их тут по Москве водят, их награждают. Они сами к себе иначе начинают относиться…
У меня в год в краеведении – в клубе «Малая родина» – человек 47–50 работает. Но бывают годы, когда всего 10. Уходят, потому что устали, надоело – но потом возвращаются. Я им говорю: хочешь – приходи, посмотри, как другие работают; можешь – работай, тогда будем ориентироваться на результат, может, через год, но он непременно будет. Жесткого режима работы нет: мы все-таки в сибирской деревне живем. Некоторые очень далеко. У нас в Сибири с расстояниями свои отношения. Один приходит за 25 километров – не зимой, конечно. Мы считаем: чем раньше начнем, тем больше вероятности, что к 10–11 классу, когда история серьезная пойдет, они уже поймут, что им нужно, насколько им нужна именно история. Правда, она никому еще не помешала, из моих детей выходят и журналисты, и юристы, есть даже экономисты, есть девочка, которая серьезно занялась китайским языком. Она дважды побеждала на всероссийском конкурсе и теперь везде своего добьется.
Мы семинары проводим, специальные занятия. Само общение в этом клубе детям интересно. У нас по сельским меркам самая большая школа, 211 учащихся, а в округе в некоторых школах по 35–70 человек (а в некоторых и по 7–8): деревня разваливается, люди уезжают туда, где есть работа. В Волгоград я четырех ребят возила, там историко-краеведческий конкурс и немного литературных работ, так наши дети первое место заняли. Знаете, какой это им подарок?! Оказывается, они там все памятники осмотрели, записывали, в поезде учили, приехали – всё рассказали на нашем семинаре. Социальный лифт поднимет когда-нибудь их, потому что статус уже поднялся. Ребята гордые ходят.
Исследователи
Дети с интересом исследуют прошлое своих земляков, родителей, села. Потом пишут сочинения о судьбах своих родных, живущих рядом с ними и давно ушедших из жизни. Они становятся семейными хранителями памяти, что не только учит истории и жизни, но и воспитывает уважение к предкам, к своим родителям, укрепляет связь поколений, формирует чувство причастности к прошлому Отечества и ответственности за его будущее.
К исследованиям мы готовимся; в этом очень нам помогает кафедра истории Отечества в педагогическом университете. Спасибо огромное за эту помощь профессору университета Звереву Владимиру Александровичу, для нас это много значит: они приезжают командой минимум раз в 2 года, проводят мастер-классы, читают очень интересные лекции. Сама я на таком методическом уровне не могла бы готовить детей без рекомендаций того же Зверева. Сколько я его знаю – серьезный, глубокий человек. Его практическая помощь бесценна. Педагоги с кафедры отечественной истории создали на базе нашего клуба «Малая родина» методический центр «Летописец» для всех, кто в нашем районе увлекается краеведением – и школьников, и педагогов. Никогда прежде этим не занимались. Когда я приехала, не было ни одного школьного музея, теперь их уже 15 в районе. И все с помощью этой самой кафедры истории Отечества.
Мы с ребятами изучали вузовские учебники по источниковедению, читали методические рекомендации по устной истории – без этого мы не могли бы работать. Создаем опросники для разговора со свидетелями исторических событий, на каждый отдельный случай. Разговор строится по-разному в зависимости от темы беседы, от собеседника, от того, в каком он настроении, и чтобы настроение ему не испортить, случайно не обидеть. Человек открывается, говорит: ах, как бедно мы живем… – а что такое «бедно»? что именно говорящий имел в виду? Мы с ребятишками перед каждым интервью обязательно об этом говорим. И когда разговаривать – мы же опрашиваем по соседним селам. Мы проработали много специальной литературы, конспектировали, отвечали на учебные вопросы по конкретным темам. В итоге появился «Справочник начинающего краеведа-исследователя». Он создавался исключительно для внутренних практических нужд, мы заносили туда любые интересные рекомендации, советы. Стремились не только научиться грамотно исследовать тему, но и уметь аргументировано, достойно ее защитить. Может, во многом поэтому выступления школьников из сельской глубинки не только не уступали лицеистским, а часто признавались лучшими.
Темы выбирают самые разные: и гендерная, и криминальная история, и генеалогия, историческая этнография, топонимика. Но большинство хороших работ получается по биографии конкретного человека, истории семьи в контексте истории страны, по истории своего села. На всероссийском конкурсе в последнее время оказались в числе победителей такие наши исследования: «Тропа над пропастью» – о судьбах выпускников нашей школы, прошедших Афганистан; «Рок черту свою подводит близ тебя, Харбин» – история семьи, тайны которой скрывались долгие годы даже от родных – расстрел семинариста, брата бабушки, бегство в Харбин, родство с Родзаевским; «Полыни-то в жизни не меньше, чем медоносов» – работа посвящена трем поколениям женщин (коллективизация, война, вдовство, любовь…).
Название иногда может повернуть исследование в новое русло, заставить искать дополнительные источники информации. Мы ищем образное, яркое название, чтобы в нем звучала идея, лейтмотив работы. Например, «Полыни-то в жизни не меньше, чем медоносов» – строки, взятые дословно из письма одной из героинь работы, адресованного своей сестре. Письмо было своеобразным подведением итогов своей жизни, оценкой судьбы. И такая полынно-горькая характеристика пережитого применима ко многим, если не сказать решительнее – к большинству деревенских российских женщин военной и послевоенной эпохи. Горькой была судьба вдов, одиночек, тружениц колхозных полей и военных заводов. Не было там и намека на счастливую (медовую) жизнь. Поэтому в самом названии – «замах» на некое образное, но историческое обобщение. Или: «Рок черту свою подводит близ тебя, Харбин…». Если бы назвали просто: история семьи Орловских, думаю, ничего страшного не произошло – но потерялся бы колорит, интрига, привязка работы к важнейшей странице российской истории, 20-м годам ХХ века, когда буквально спасением для многих было бегство в Харбин…
Война без шансов на примирение
Немного о последней нашей работе, здесь частично представленной. Мы хотели воссоздать картину Гражданской войны на территории Маслянинского района. Это значило – ответить на несколько важных вопросов. Как и почему рождались и действовали красные партизанские отряды на Маслянинской земле? Почему позже началось массовое дезертирство из этих отрядов и ожесточенное сопротивление большевикам (антибольшевистские выступления под командованием Рогова, Новосёлова, Сизикова)?
В архивах мы нашли документы, нигде ранее не опубликованные. Возможно, их никто не трогал и не видел десятилетия: документы Уездной комиссии по борьбе с дезертирством, записки, запросы, письма представителей военных комиссариатов, сельских советов и так далее. Особенно интересны были личные воспоминания о партизанской войне самих участников, записанные в разные годы (от 1927 до 57-го) и сохранившиеся в архиве Маслянинского района. Записи делались в основном к очередным юбилеям Октябрьской революции. Их героический пафос не уменьшил главное – информативность, позволил понять, что двигало сторонами в жестокой схватке, не давая шансов на примирение. А в нашем школьном музее хранились замечательные аудиозаписи воспоминаний свидетеля событий в наших местах Замараева Григория Филимоновича.
Нам хотелось рассказать о конкретных людях, участниках той гражданской войны; так наше исследование распалось на самостоятельные части, посвященные кому-то персонально. Каждый писал свою часть, поэтому у работы три автора. Но все-таки это совместное творчество: вместе читали, спорили, делали выводы. Я участвовала в дебатах, но свои мысли не навязывала. Введение и заключение – это и вовсе результат совместного «мозгового штурма». Мы очень старались быть максимально объективными, нашей целью не было оправдать ту или иную сторону. Было желание дополнить панораму трагических событий России страничкой истории сибирской глубинки, нашей малой родины, с тем, чтобы каждый мог дать свою оценку и согласиться или не согласиться с нашей.
Сегодня уходят из памяти нашего поколения и более близкие, чем Гражданская война, события. Это опасно: забывчивость в отношении уроков истории дорого обходится, как правило, беспамятство оборачивается новыми тяжелыми уроками и жертвами. Показательна трагедия сегодняшней Украины, где раскол общества обернулся реками крови. И наша задача – не дать уйти в небытие тому, что прожито, выстрадано нашими прадедами и до конца еще не осмыслено их потомками, то есть нами. Сегодня очень важно понимать, что любая война страшна и бесчеловечна, а гражданская особенно. Все это и определяет актуальность и мотивацию выбора темы.
Какие у нас проблемы? Конечно, как и у всех – финансовые. Нужны деньги, чтобы поехать в областной архив. Чтобы ездить на конкурсы, олимпиады. У нас начальник управления Мария Владимировна Казицина – золотой человек, далеко не каждая школа имеет такие возможности, как в нашем районе. Да мы без нее и в Москву на вручение премий сейчас не приехали бы – она же из своего кармана деньги нам на билеты дала, потом будет искать спонсоров, а нам срочно нужно было ехать.
Я – координатор конкурса «Человек в истории. Россия – ХХ век» в Новосибирской области, часто выступаю на конференциях, семинарах, иногда вместе с нашими детьми, они рассказывают, как работали. Не всегда встречаю понимание среди коллег из других районов, особенно когда речь заходит о воспитании толерантности: слишком многие сегодня совсем не склонны к терпимости. Особенно тревожно, когда с агрессией сталкиваешься в среде учителей, директоров школ. Но мы продолжаем работать. Скоро буду проводить мастер-класс со студентами-историками. Собираемся исследовать истории соседнего леспромхоза – таежное село, люди сами попросили, да и нам интересно.
Прикасаясь к истории России прошлого века, подростки узнают много нового, они учатся сопереживать старшим поколениям, на долю которых выпало столько испытаний. Я им говорю: любить Родину – это не значит кричать «Ура!» и «Да здравствует!», это значит – сопереживать и думать, чтобы завтра не случилось то, что было вчера.
Татьяна Юрьевна Нерода, учительница истории Елбанской средней общеобразовательной школы Маслянинского района Новосибирской области, научный руководитель исследования старшеклассников «Партизанская борьба в годы Гражданской войны на территории Маслянинского района Новосибирской области».
0
120.00
