Дальневосточный федеральный округ должен стать главными экономическими воротами России. Так было заявлено на стартовавшем во Владивостоке медиасаммите, главными экспертами которого стали зампред правительства РФ, полномочный представитель президента в ДФО Юрий Трутнев, министр по развитию Дальнего Востока и Арктики Алексей Чекунков и губернатор Приморья Олег Кожемяко. Под экономическими воротами подразумевались всевозможные меры поддержки бизнеса.
«Вся страна развернулась на Дальний Восток, — подчеркивает Юрий Трутнев. — Даже те регионы, которые были сориентированы на Запад, сейчас сюда поворачиваются. И те меры, которые предпринимаются по расширению БАМа, Транссиба, сегодня недостаточны, их надо ускорять». А Минсельхозу вице-премьер предлагает разработать программу выведения Дальнего Востока на средний уровень самообеспеченности по Российской Федерации сельскохозяйственной продукцией, ведь людей нужно кормить! Прилетевший из Москвы заместитель генерального прокурора Дмитрий Демешин ставит вопросы режимов наибольшего благоприятствования на дальневосточных территориях и снижения административного давления на бизнес.
Местные власти рассчитывают, что санкционное давление с европейского Запада поможет возрождению Дальнего Востока, где все 11 регионов с советских времен остаются дотационными. Хотя в ДФО входят рыбная Камчатка и золотоносная Колыма, нефтегазоносный Сахалин и алмазная Якутия, промышленный Хабаровский край... Но на гигантской площади, составляющей 40,6% России, проживает менее 5% населения страны. С 1991 года дальневосточников становится все меньше и меньше: было 8 млн, к 2016 году осталось 6,2 млн. С административным присоединением Бурятии и Забайкалья выросло почти до 8,2 млн человек, но это на почти 7 млн кв. километров. В полтора раза больше территории Евросоюза. И за последние три года округ потерял еще 30 тысяч человек — за счет естественной убыли (44%) и миграционного оттока (56%).
Камчатка за 30 последних лет потеряла почти треть населения, или более 150 тысяч человек, и этот процесс продолжается по сей день. Сегодня 270 тысяч кв. километров камчатской территории обживают 313 тысяч человек. В соседней Японии на немногим большей площади (378 тысяч кв. километров) аж 125 млн человек. Но послушаем камчадала-геофизика Михаила Липатьева о жизни на нашем, российском полуострове:
«По меркам Камчатки средний доход начинается от 50 тысяч рублей. Высокий — от 100 тысяч. Прибыльные профессии, естественно, связаны с работой в море: добыча рыбы и крабов, грузоперевозки. У капитанов судов, как правило, зарплаты с шестью нулями, на краболовах получают до 10 млн за рейс. У кэпов часто есть недвижимость за границей — например, в Южной Корее, где живут их семьи.
Среди большинства жителей поселков распространен сезонный характер заработков. Люди или устраиваются на прибрежный рыбозавод, или занимаются браконьерским промыслом. На заработанное живут до следующей путины. Местные уверены, что лучше всего на Камчатке себя чувствуют госслужащие, военные и полиция, так как больших производств, кроме рыбообработки, практически нет».
Вот и попробуйте придумать, как при такой жизни снизить отток населения с Камчатки. Что есть здесь для людей, кроме вулканов и рыбы?
Амурская область за 10 лет потеряла 45,7 тысячи человек, или 5,4% населения. Это крупнейший сельскохозяйственный регион Дальнего Востока: 2,7 млн гектаров сельхозугодий, больше, чем в Краснодарском или Ставропольском крае, почти половина — пашня. Но основа экономики — это добыча полезных ископаемых, прежде всего золота, и выработка электроэнергии — Бурейская, Нижне-Бурейская и Зейская ГЭС, три крупные ТЭЦ. Еще здесь появился многострадальный космодром Восточный, предназначенный для осуществления международных и коммерческих космических программ. Средняя зарплата по области — 56 тысяч рублей. А где найти себя простому человеку — не космонавту, не горняку или энергетику, которых при современном состоянии технологий много не нужно?
Область могла бы стать главным кормильцем всего ДФО, а в 2013 году чуть не стала «заморской территорией» Японии, которой требовались в долгосрочную аренду сотни тысяч гектаров плодородных земель под зерновые и масличные культуры. Замминистра экономического развития, ныне аудитор Счетной палаты Олег Савельев рассказывал: «Они провели тестовые посевы сои и гречихи в Амурской области, сейчас анализируют итоги. Забавно читать их отчеты: «Сорняки выше человеческого роста свидетельствуют, что земля очень плодородная и крайне пригодная для сельскохозяйственного использования...»
Власть обещала инвесторам немалые льготы: первые пять лет не платят налоги на имущество, земельный и транспортный. Ставка налога на прибыль в первые пять лет — 2%, следующие пять лет — 15,5%. Упрощен таможенный контроль. Президент Российского зернового союза Аркадий Злочевский возмущался: если бы эти льготные условия были созданы для всех, а не только для японцев, на Дальний Восток пришли бы и отечественные производители зерна.
В итоге с японцами не заладилось, а своим никаких льгот не дали, и «второй Кубани» не получилось. Ныне министр сельского хозяйства Амурской области Олег Турков горюет: «Область остро нуждается в строительстве и модернизации существующих овоще- и картофелехранилищ, без которых невозможно сохранить собранный урожай внутри региона. В итоге Приамурье, которое способно полностью обеспечить себя картофелем, в конце сезона вынуждено закупать его в Китае или завозить из других регионов». Выход министр видит в помощи федерального бюджета, чтобы тот компенсировал не 20% затрат, а половину. И чтобы строительство ферм молочного направления Москва компенсировала не менее чем на 50%.
И так повсеместно: бюджетная статистика показывает рост финансовой зависимости дальневосточных регионов от федерального центра. Только за последнюю пятилетку доля дотаций из Москвы в региональных доходах ДФО выросла с 30 до 44%, то есть в полтора раза. Теперь, с учетом новой роли «восточных ворот России» региональные власти рассчитывают на еще более резкое увеличение финансирования из федеральной казны. Но хотелось бы поинтересоваться: на какие цели?
Вопрос не новый. Бывший губернатор соседней Еврейской автономной области, ныне управляющий директор АО «ДОМ.РФ» по вопросам Дальнего Востока Александр Левинталь говорит: «Программ развития Дальнего Востока было несколько и в разные годы. Принятая в 1930-х выполнена почти на 100%, программа 2013-го — едва на 20%. Но ни в одной из программ не сформулирована задача Дальнего Востока для страны. Мы хотим закрепить здесь население? А для чего и сколько его надо? Хотим форпост? Хотим разрабатывать ресурсы? Взаимодействовать с Азиатско-Тихоокеанским регионом?»
Ему вторит декан факультета мировой экономики и мировой политики НИУ ВШЭ Сергей Караганов: «Мы становимся азиатской страной, так давайте продумывать новую концепцию и политику. И она должна разрабатываться совместно — и Центром, и сибиряками, учитывая и полезный, и негативный опыт, накопленный на Дальнем Востоке».
Еще один эксперт, доктор экономических наук профессор Вадим Заусаев, одна из знаковых фигур в Хабаровском крае, говорит о негативном сценарии резкого разворота на Восток: «В Азии нас однозначно ждут именно как сырьевой придаток. Конечно, они будут нас эксплуатировать по максимуму. Они партнеры, а не друзья. А партнер всегда руководствуется экономической выгодой. Однозначно сырье, богом данное, надо использовать. Но не только сырье. Прежде всего нужно бороться с санкциями, развивая перерабатывающее производство».
Но как? С одной стороны, есть ресурсы и возможности, чтобы за счет них поднимать производство и социальную сферу. С другой — нет людей, особенно квалифицированной рабочей силы. Чтобы Дальний Восток вышел на новый этап развития, нужны колоссальнейшие вложения в экономику и в человека особенно.
«Есть разные сценарии развития, — продолжает Заусаев. — Самый простой предполагает концессию для зарубежных стран. Мы отдаем в долгосрочную аренду земли с природными ресурсами, они тратят средства на оборудование и привлечение людей, а мы только стрижем купоны. Но в конечном счете это ведет к экономической потере Дальнего Востока».
А Юрий Трутнев считает, что в приграничных регионах Дальнего Востока могут быть созданы трансграничные территории опережающего развития. С таким предложением к нему обратились несколько компаний. «Предложение правильное, — заявил полпред. — Мы развиваем внешне-экономические связи, но надо это делать плотнее. Не только путем строительства новых железнодорожных путей, переходов, но и создавать общие инструменты между нашими странами».
Еще один путь быстрого развития, возможно, будет испробован на Курильских островах, где еще в минувшем сентябре предлагалось создать особую налоговую зону как минимум на 10 лет. Предприятия освободят от налога на прибыль, на имущество организаций, земельного и транспортного налогов. Появится свободная таможенная зона. Ставка по страховым взносам составит 7,6% — по аналогии с у-словиями территорий опережающего развития (ТОР). Льготы не затронут только подоходный налог (НДФЛ) — один из основных источников пополнения бюджетов регионов и муниципалитетов. Благодаря этому правительство планирует стимулировать освоение Курил в ближайшие пять лет. «Это практически офшор», — заявлял вице-премьер Трутнев. У предпринимателей, по его словам, «не возникнет самого обязательства платежей налогов».
Вместо послесловия
В правительстве обсуждаются и другие варианты перестройки российской экономики с учетом складывающихся нелегких реалий. Но опросы, проводимые среди экономистов и предпринимателей, показывают: в бизнес-сообществе уже сформировался запрос на нечто большее: нужна определенность по поводу той новой экономической модели, которую стране предстоит выстраивать на перспективу долгих лет.
«Видение новой экономической политики на фоне механизмов форсирования государственных инвестиций может меняться, иногда радикально. Возьмем нашу историю: НЭП и сменившая его индустриализация были противоположностями, — напомнил профессор Школы финансов факультета экономических наук НИУ ВШЭ Александр Абрамов. — Сегодня тоже важно понимать приоритеты, чего, возможно, особенно не хватает». О том же говорит бизнес-омбудсмен Борис Титов — сегодня вопрос смены экономической модели становится главным для бизнеса: какая это будет модель, когда ей будет дан старт?
Эта проблема стоит не только перед Дальним Востоком. Но перед ним — в первую очередь.
0
17.60
