Шпион, диверсант, террорист. И вообще, в России бананы не растут. И кокосы тоже. Зачем просить здесь убежища? Выходцу из Африки, еще и отрекшемуся от родной религии - ислама? Не иначе как заслан с заданием.
- Вообще-то я хочу стать православным священником, - окончательно добил Хафиз сотрудника миграционной службы. Тот вытаращил глаза: "Вы в своем уме? Негр - православный священник?! Над вами вся Россия смеяться будет!"
Сейчас Хафиз Баси оканчивает Общецерковную аспирантуру и докторантуру имени святых равноапостольных Кирилла и Мефодия. И еще философскую магистратуру в Высшей школе экономики. "А тот сотрудник по миграции был неправ, бананы в России на каждом шагу продаются!" - подмигивает он мне. Чем черт не шутит, пролетает в голове сумасшедшая мысль: может, скоро и патриарх у нас будет чернокожим? Вот уж воистину: чудны твои дела, Господи!
Очередь была в километр длиной. Тысячи людей стояли в ней, негромко переговариваясь. "Обед бесплатный дают?" - осторожно поинтересовался Хафиз у стоявшего последним мужчины средних лет. Тот смерил его взглядом: "Двигай мимо, это не по твоей части". Хафиз прошелся вдоль очереди. Начало ее утыкалось в Свято-Троицкий кафедральный собор. Краем уха он слышал, что это главный храм Екатеринбурга. "Столько людей хотят попасть на службу! - изумился про себя. - Еще и в обычный день! Да это как Ид аль-Адха (Курбан-байрам. - Прим. авт.) в Мекке".
Набравшись духу, остановил женщину, выходившую из храма: "А сколько вы простояли?" - "Часов семь, - простодушно ответила та. - А вам зачем?" - "Надо же, чтобы попасть в храм, надо стоять весь день..." - хмыкнул Хафиз. "Так это к Поясу Богородицы, - улыбнулась женщина. - Вы в чудеса верите?" - "Хотелось бы..." - неуверенно отозвался он. "Прикоснетесь к Поясу Богоматери - будет у вас чудо обязательно, - убежденно сказала женщина, и уже, пожимая плечами: "Только вам-то это ни к чему. Вы ведь мусульманин? Ой, а все негры мусульмане? А буддисты есть? И что, у вас ни одной женщины в религии нет? Как же без матери-то?"
Хафиз не знал, что ответить. А ведь действительно: без матери как? Придя в общежитие Уральского госуниверситета, где он тогда учился на факультете менеджмента и управления, залез в интернет. Нашел Евангелие от Матфея, прочел первую главу, вторую, третью. Между заучиванием тезисов Бихевиористской школы и построением графика Ганта осилил Евангелие от Луки, Марка, Иоанна, Ветхий Завет.
- Мне так все стало понятно, - удивляется сам себе Хафиз, отхлебывая крепкий чай из большой кружки. - И про смерть, и про жизнь, и про себя самого, и даже про русских людей, про их привычки, менталитет. Я вообще считаю: всем иностранным студентам, приезжающим в Россию, надо в деталях изучить православие. А еще лучше - принять его. Хотя это может быть небезопасным...
Отцы и дети
Воззови ко Мне - и Я отвечу тебе, покажу тебе великое и недоступное, чего ты не знаешь.
(Иер. 33:3.)
Расстрел лучше, чем повешение? Или наоборот? Об этом размышлял гражданин Судана, мусульманин Хафиз Баси накануне своего крещения. На родине ему грозила смерть за вероотступничество. И не от рук салафитов-радикалов, а вполне официально. Статья за измену вере была одной из центральных в Уголовном кодексе Судана.
Хафиз уже вовсю "купался" в православии, был знаком со всеми батюшками Свято-Троицкого храма, даже митрополит Екатеринбургский и Верхотурский Кирилл (Наконечный) пару раз виделся с ним, наставлял в прямом и переносном смыслах на путь истинный. Но одно дело ходить в церковь, помогать убираться, часами беседовать со священниками о вере и Боге - и совсем другое забыть о Боге своем. Изменить ему.
Это было невыносимо.
- Я не спал ночами, - признается Хафиз. - Ходил невыспавшимся на лекции, сновал туда-сюда по Большакова - улице, на которой стоит общежитие. Все думал, думал. Мало того, что мне был закрыт путь на родину, но еще неизвестно, как отреагировали бы мои родные. Мама, папа, два брата, четыре сестры. Да и два миллиона нашего народа миссирии тоже отвернулись бы от меня. А как я бы подставил отца!
- По-моему, вы преувеличивали тогда, - пожимаю я беспечно плечами. - И двум миллионам вашего народа никакого не было дела до вас, да и отца как вы могли подставить? Ну, обиделся бы, поругал бы.
- Вы не поняли... - грустно вздыхает Хафиз. - Мой папа Абдельшафи - глава этих двух миллионов. Он глава нашего народа.
Немая сцена.
Цвет Богу безразличен
Не то, что входит в уста, оскверняет человека, но то, что выходит из уст, оскверняет человека...
(Мф. 15:11, 16-19.)
Крещение состоялось 1 мая 2012 года. Новоиспеченного христианина облили святой водой, на шею повесили маленький крестик. Имя при крещении дали Харисим. Увидевший его в храме владыка Кирилл поинтересовался: "В Пасху Евангелие на арабском почитать сможешь?" (В первый день Пасхи положено читать Святую книгу на разных языках.) "Да запросто", - ответил слегка опешивший Харисим.
Через месяц ему пришлось удивиться еще раз. "Тебя владыка помощником своим хочет сделать, - сообщил восторженно алтарник. - Прислуживай толково и с усердием. Архиерею одному служить никак. Облачение надо почистить, к литургии все подготовить". Так Харисим надел стихарь и стал иподиаконом.
- Поначалу все дивились на меня, - улыбается он. - Куда ни приедем, у владыки только и спрашивают: "Откуда помощник такой?!" Но бесом или нечистой силой никто не называл, - смеется Харисим.
- Ой, один раз только прихожанка отвратительно обозвала, - спохватывается он. - Так обидно стало... Но я взял за правило: никогда и нигде не обращать внимания на тех, кто что-то оскорбительное говорит про цвет моей кожи. В Екатеринбурге ли, в Москве, в Кургане. Я, будучи при владыке Кирилле, перезнакомился почти со всеми архиереями России и ближнего зарубежья, с патриархом три раза встречался на литургиях. И никто не посмел даже взглядом меня унизить. Да, я православный темнокожий, африканец. Но неужели вы думаете, Господу нашему важно, какой цвет кожи у его детей?
Добро пожаловать, или...
Лучше блюдо зелени, и при нем любовь, нежели откормленный бык, и при нем ненависть.
(Притч. 15:17.)
Голод - вещь страшная. А уж голодать, когда вокруг изобилие продуктов, - врагу не пожелаешь. Рацион Харисима после крещения в одночасье сократился до одного яйца в день и одной бутылки кока-колы. Пять кило за полтора месяца - "да запросто", выражаясь языком Хафиза.
И дело было отнюдь не в посте. Отец не простил сыну уход из ислама. Братья, сестры, мама все поняли быстро. "Я им честно сказал: увидел много любви в этой религии, - говорит Харисим. - Мусульманином я стал автоматически, с рождения. Это не было моим сознательным выбором. А в православие пришел по зову сердца. Оно - мое решение".
Отец строго-настрого запретил присылать сыну деньги. А учеба в университете была платной, три тысячи долларов в год. Плюс траты на жизнь, еду. "Я быстро обнищал, - усмехается Хафиз. - И тут мне на помощь пришли местные священники. Кто деньгами подсобил, кто продуктами. 31 января 2013 года я все-таки получил здесь убежище. Устроился работать в гостиницу. Ушел из университета. А потом подал документы в духовную семинарию".
Иеромонах Корнилий (Зайцев), ректор семинарии, рассказывая о Харисиме, недоуменно пожимает плечами: дескать, а что здесь такого? У нас и из Пакистана студенты учатся, и из Китая, Австрии, других стран Европы, не только из Африки. Конечно, случай с Хафизом уникальный в своем роде. Но могу засвидетельствовать: поток в семинарию бывших католиков, мусульман, буддистов возрос.
- И что их привлекает в православии? - искренне недоумеваю я. Чувствую: назревает легкий баттл. Но у меня в запасе аргумент: "Лишь три процента россиян, судя по статистике, регулярно ходят в церковь. Что говорит, безусловно, о некоем разочаровании в вере. А оказывается, ею очаровываются иностранцы? Давно ли?"
- Нет, недавно, но я тоже могу подтвердить, что людей, меняющих свою религию на православие, становится все больше, - вступает в разговор духовник семинарии иерей Константин (Корепанов). - И дело не в том, что родная вера чем-то их кардинально не устраивает, отторжение вызывает повседневность жизни, ее ментальность. Она в европейских странах сейчас вполне определенная. Им не слишком приятно видеть на улицах скабрезно целующихся мужчин, толпы мигрантов. И они едут к нам, в Екатеринбург, Казань, Самару, Оренбург. Туда, где есть православные семинарии.
- А что касается пресловутых трех процентов, то у меня в храме в Верхней Пышме, где я служу настоятелем, прихожан в разы больше, - продолжает отец Корнилий. - Я вас уверяю: никакого разочарования в вере у россиян нет, как и упадка в православии. Мы сейчас строим новое здание семинарии, гораздо более внушительное - как думаете, почему? Да наплыв студентов, иностранных в том числе, резко возрос.
К баттлу присоединяется секретарь Отдела внешних церковных связей по межхристианским отношениям, член Межсоборного присутствия Русской православной церкви иеромонах Стефан (Игумнов): "А вы в курсе, что в числе первых христиан были люди как раз с темным цветом кожи, настоящие африканцы? В Книге Деяний мы читаем, как евнух Кандакии, царицы Эфиопской, был крещен близ Иерусалима апостолом Филиппом. Очень скоро, в 330 году, Эфиопия, а точнее древнее Аксумское царство, включавшее и часть территории современного Судана, стала одной из первых стран в мире, принявшей христианство. Так что Харисим - потомок самых древних православных христиан.
Вообще, сейчас видна тенденция, когда все больше европейцев и американцев принимают православие и становятся членами приходов РПЦ на Западе. При том, что наша Церковь не занимается каким-то прозелитизмом. Многие из них узнают красоту и спасительность православного пути сначала через произведения русских классиков, а потом через труды русских богословов и жития великих святых, самый любимый из которых для них - преподобный Серафим Саровский".
Каждой твари - по паре
А учить жене не позволяю, ни властвовать над мужем, но быть в безмолвии.
(1 Тим. 2:12.)
Страшный сон для любого православного прихожанина - увидеть в церкви женщину в подризнике с омофором, скрижалями, с митрой на голове и панагией на груди. Монахиня - дело привычное, но архиерей "в чепце", епископ...
Делюсь своими мыслями с Харисимом. Он быстро кивает головой. Да, в Русской православной церкви никогда не будет двух вещей: женщин-епископов и венчания однополых пар. Это табу. На века.
- Но ведь и темнокожих священников в православии особо не наблюдалось - до вас... - вставляю шпильку.
Харисим мнется. "Цвет кожи и венчание геев - разные вещи..." Слабоватый ответик, усмехаюсь про себя. Он продолжает: "В православии очень почитаются решения Вселенских соборов, самые значимые - с IV по VIII век. И там четко прописано: ординация (возведение женщин в духовный сан) в нашей вере запрещена. А уж про венчание однополых пар... Святые отцы до такого и додуматься не могли... Я, к слову, гомосексуалов не осуждаю (при том, что сам не гей). Просто Господь в Писании запретил осуждать кого-то. Но Церковь православная для венчания геев и лесбиянок совершенно точно закрыта".
- Кстати, в нашей Церкви тоже есть женщины-руководители, - вскидывается неожиданно Харисим (меня искренне умиляет словосочетание "в нашей", но тактично молчу. - Прим. авт.). - Всеми правовыми вопросами в РПЦ занимается игуменья Ксения. Это серьезный пост. Да и вообще, ординация в православии сейчас не главный вопрос. Миссионеров нету - вот беда. Некому его проповедовать. А ведь такой момент для этого! Католики в Африке и Южной Америке тоже отказываются от признания гомосексуализма, но Европа давит на Ватикан. Папа против венчания однополых пар, но что будет через пять лет, десять? Мы, православные, можем остаться маленьким островком в этом вопросе. И вот тогда к нам начнут плыть на лодках и утлых суденышках, как сейчас мигранты в ту же Европу, тысячи разочарованных христиан. Как встретим их?
Мало ли в России Соловьевых...
Сердце разумного ищет знания, уста же глупых питаются глупостью.
(Притч. 15:14.)
По утрам после молитвы Харисим тягает штангу. И гири. Ест мало, спит тоже не ахти. Все больше читает. Но - на арабском. "На русском сложно, когда много философских терминов", - извиняюще улыбается. На мой вполне бестактный вопрос - и каких же авторов он предпочитает в это время суток - спокойно начинает перечислять: Ансельм Кентерберийский, Жан Буридан, Дионисий Ареопагит, Раймунд Луллий. "Обожаю Соловьева!" - вдруг произносит он до боли знакомую фамилию. Я таращусь: да неужели?! Харисим пугается: "Не-не, не с телевидения. Философа русского, мистика..." - "А, того самого! - облегченно вздыхаю. - Помню-помню, он как раз про "ленивую" веру в России говорил..."
- Он прав, - коротко бросает Харисим. - Здесь прихожане почти не читают Евангелие. Максимум пропоют акафист Богородице. Я понимаю, времени у всех мало, семья, работа, дети. Но ведь так и веру потерять можно. А без веры, без православия страна распадется. Мы в Судане это уже прошли. Когда-то моя родина была самой большой по территории страной в Африке...
Наган матроса
Надежда, долго не сбывающаяся, томит сердце, а исполнившееся желание - как древо жизни.
(Притч. 13:12.)
Последний раз в Судане Харисим был 31 августа 2010 года. Еще мусульманином. Мама перед его отъездом тайком сунула в сумку любимые сухофрукты и орехи. Отец пообещал регулярно списываться с ним в Сети, рассказывать, как дела в семье.
С тех пор он задает Хафизу в интернете только один-единственный вопрос: "Ты не передумал?" На что тот отвечает: "Я православный до конца дней. Прости, пап...".
В Судане уже другая власть, закон о вероотступничестве отменили, христианам разрешили даже употреблять алкоголь. "Когда поедете проведать семью?" - спрашиваю напоследок. "Когда отец согласится с моим выбором", - жестко отрезает он. И вдруг начинает заливисто смеяться. Я удивленно смотрю на него.
- Да я был тут в метро, в Москве, на станции "Площадь Революции". А там скульптуры разные. И все загадывают желание и трут наган у матроса. Я тоже загадал, чтобы отец простил - и незаметно потер пистолет. Прямо как язычник, ей-богу!
0
48.00
