Современники отказывали Аракчееву во всём, даже внешность его описывая как обезьянью. Жестокость и придирчивость соединялись у него с невероятной преданностью престолу и собственным представлением о долге. При этом его не коснулись подозрения в казнокрадстве, мздоимстве и мстительности. Одновременно это был чуть ли не единственный человек за всю историю России, который добровольно отказывался от наград.
Не обладая ни родовитостью, ни богатством, он был полностью selfmade man, что требовало незаурядных способностей и настойчивости. Его отец, помещик Тверской губернии, с трудом собрал денег для обучения сына в петербургском Артиллерийском кадетском корпусе. Юноша превосходно показал себя во время учёбы, особенно отличившись в математике. Окончив корпус, был приглашён обучать сыновей графа Николая Салтыкова. Последний был официальным наставником старших сыновей цесаревича Павла. Он и рекомендовал молодого артиллерийского офицера будущему императору.
Капитан Аракчеев пришёлся «ко двору» и вскоре был назначен губернатором Гатчины и начальником сухопутных войск наследника, проявив усердие и преданность. Тогда же был заложен фундамент его непростого характера и сформировалось его убеждение — «Где нет суровости, там нет службы».
По восшествии Павла I на престол на Аракчеева посыпались чины, награды и богатства. За два года он стал сначала бароном, а потом графом Российской империи; прошёл путь от полковника до генерал-лейтенанта; заслужил три ордена и получил в подарок крупное поместье — село Грузино в Новгородской губернии. За те же два года он был дважды отставлен от службы, и оба раза за дело… Тем не менее Аракчеев в Грузине установил памятник почившему императору, а свою преданность ему распространил и на наследника престола.
Именно Павел скрепил своей рукой дружбу своего сына Александра и Аракчеева. Причины её были просты. По воцарении отца Александр принял на себя ряд высших военных должностей, в том числе генерал-губернатора Петербурга. Без помощи Аракчеева справляться с навалившимися на него новыми обязанностями он просто не мог…
«Друг мой»
Именно так с молодых лет обращался Александр I к Аракчееву, препоручая ему сотни разных дел. После разгрома под Аустерлицем император сделался замкнут и подозрителен, что ещё более сблизило его с Аракчеевым и укрепило в безграничном к нему доверии. Влияние фаворита росло день ото дня, о чём говорил уникальный в своём роде указ, которым царь фактически объявлял Аракчеева своим рупором. «У нас есть только один вельможа — Аракчеев», — заметил по этому поводу Николай Карамзин.
Через Аракчеева стали вестись все дела в империи. После взятия Парижа и Венского конгресса Александр вошёл в роль спасителя Европы и вершителя большой политики, так что к верному другу перешёл и контроль за внутренними делами страны. Работая по 18 часов в день, он, став начальником Императорской канцелярии, готовил решения Государственного совета; через него к царю поступала любая информация и через него же транслировались суждения и распоряжения императора; он смещал одних чиновников и назначал других. Не имея реальных полномочий, Аракчеев был фактически первым министром империи. Это позволяло Александру жить в своих иллюзиях, но не способствовало популярности Аракчеева.
Против него были одинаково настроены аристократические, бюрократические и военные круги. Ему не хватало светских манер. Он, прилично знавший французский и немецкий, считал патриотичным говорить только по-русски, что служило предметом насмешек. Словом, его с трудом терпели в обществе. А близость к царю постепенно уверила его преданного слугу в собственной непогрешимости и скверно сказалась на его и без того тяжёлом характере…
Глава военного ведомства
Военная карьера Аракчеева была парадоксальна. Имея звание генерала от артиллерии и бывая на театре военных действий, он умудрился не участвовать ни в одном сражении. Более того, прямо отказался возглавить одно из подразделений при Аустерлице, за что заслужил от современников обвинения в трусости. Он, похоже, полностью разделял мнение великого князя Константина Павловича, что война, в отличие от смотров и парадов, портит строй и пачкает форму.
В тоже время Аракчеев хорошо понимал нужды армии. Назначенный в 1808 году военным министром, он получил масштабные полномочия и провёл реформу и самого ведомства, и артиллерийской службы, и отчасти армии, учредив учебные батальоны и озаботившись профессиональным ростом офицеров. Таким образом, российское войско оказалось неплохо подготовлено к наполеоновскому нашествию. В 1810-мон по собственной воле оставил министерский портфель, войдя в Государственный совет в качестве председателя военного департамента. Однако с началом войны 1812 года вновь возглавил военное ведомство, сосредоточившись на снабжении и комплектовании армии и организации народного ополчения. Так что его портрет в парадном мундире кисти Джорджа Доу занял своё место в Военной галерее Зимнего дворца. От чина генерал-фельдмаршала, предложенного ему в 1814 году, Аракчеев отказался.
Неудивительно, что именно такому человеку государь поручил реализацию своего заветного плана. Содержание огромной армии с глубокой древности представляло проблему. Каждый правитель решал её по-своему. Ещё до начала Отечественной войны император выдвинул идею военных поселений, ориентированную на примеры допетровской эпохи, казачьего войска, а также австрийский и немецкий опыт.
Военные поселения
По замыслу императора, рядовых надлежало прикрепить к земле, государственных крестьян приписать в солдаты, чтобы в мирное время они обучались военному делу и вели хозяйство, обеспечивая как себя, так и армейские нужды; а в военное — вставали под ружьё. Сохранялись семьи, причём дети становились потомственными военными. В царском манифесте на окончание военных действий идея преподносилась как средство вознаградить воинов.
Аракчеев поначалу возражал против царской инициативы, однако слава победителя толкала Александра к быстрым решениям. Император рассуждал с аракчеевской жёсткостью, выражая готовность уложить трупами дорогу от Петербурга до Чудова ради скорого успеха предприятия.
Назначенный главой военных поселений, граф занялся их устройством с присущими ему педантичностью и суровостью. К концу александровской эпохи военными поселениями была охвачена примерно треть всех сухопутных войск империи. Поселения имели типовые планировку и застройку, жёстко регламентированный быт (проверялось даже, где стоит веник в избе) и сложный механизм управления. Поселенцы освобождались от податей и повинностей, получали медицинскую помощь, а их сыновья — образование.
Результат впечатлял. Суммарный доход от хозяйственной деятельности превышал расходы на организацию, а войска поселений, по мнению Александра Бенкендорфа, выдерживали сравнение с лучшими гвардейскими частями. Одновременно сельская Россия обзавелась дорогами и добротными домами, сетью пожарных станций и амбулаторий…
Однако нагрузка на поселенцев была невыносимой. Её усугубляли нелепые указы Аракчеева, предписывавшие бабам рожать одних мальчиков, казнокрадство и взяточничество на местах, жестокость офицеров, отсутствие минимальной личной свободы. В 1819 году на фоне эпидемии холеры вспыхнуло огромное восстание в Чугуеве. Подавленное с невиданной жестокостью, оно разрушило миф о благоденствующих солдатиках. Одновременно выяснилось, что хозяйственные убытки в отдельных поселениях были катастрофическими, а процветавшие прежде южные регионы разорены неумелым ведением дел…
Между тем поселения считались этапом на пути решения крестьянского вопроса. Аракчееву было поручено составление плана освобождения крестьян. Предложенный им в 1818 году проект оказался даже радикальнее крестьянской реформы 1861 года. «Злодей» Аракчеев предлагал не только выкупать крестьян у помещиков за казённый счёт, но и непременно снабжать их небольшим наделом земли на правах аренды, способствуя тем самым и в дальнейшем развитию арендных отношений между помещиком и землепашцами. Император счёл этот проект преждевременным…
Закат эпохи
Всё это привело к тому, что в обществе к концу «александровых дней» сформировалось убеждение в неумелости Аракчеева.
Женолюбивый, он не пользовался вниманием дам, вынужденный искать увлечений в простых слоях общества. Это во многом объясняет его страсть к крепостной Настасье Минкиной. Её убийство в 1825 году стало для Аракчеева настоящей трагедией, настолько выбившей его из колеи, что он не смог сопровождать императора в Таганрог. Смерть последнего окончательно подкосила силы временщика и обрушила его позиции при дворе. Будучи во дворце 14 декабря 1825 года, он не принимал участия ни в переговорах, ни в разгоне восстания. Присягнув новому императору, вскоре отпросился в единственный за долгий срок службы отпуск для лечения в Карлсбаде, а затем — в увольнение с ряда постов.
Бережливый и даже скупой Аракчеев не был стяжателем. Пожалованные ему суммы тут же жертвовал на благотворительность; назначенные ему отечественные и зарубежные ордена возвращал. Из пожалованного императорского портрета с бриллиантами вынул портрет, а оправу с бриллиантами отправил обратно. Но ко всеобщей неожиданности, граф оказался странным образом честолюбив. Обладая большим числом документов и личных писем, подписанных императорами Павлом и Александром, он, по легенде, в 1820-х тайно за собственный счёт издал сборник «рескриптов и записок». В 1826 году издание появилось за рубежом, после скандала было начато расследование, сборник изъяли из продаж и библиотек, а Аракчеев сознался в своей причастности к его появлению. Этот поступок будто бы и стал поводом к назревшему решению. Граф был отстранён от дел и отлучён от двора.
Грузинский отшельник
Отправленный в отставку в звании генерал-фельдцейхмейстера всей артиллерии, Аракчеев окончательно поселился в Грузине. Здесь он предавался печали по усопшим императорам и Минкиной, разведению цветов и чтению. Собранная им библиотека насчитывала 10 000 томов. Для сравнения — библиотека Пушкина включала 3 500 книг. Усадьба стала мемориалом минувшим царствованиям. Дворец и собор были наполнены вещами, так или иначе связанными с именем Павла I, но ещё более — Александра Благословенного, причём каждый предмет снабжался подробной этикеткой. Здесь были памятники двум императорам, генералу Петру Мелиссино, сыгравшему важную роль в судьбе молодого Аракчеева, а также воинам аракчеевского полка, погибшим в войне 1812 года.
Подорванное на службе здоровье дало о себе знать. Аракчеев скончался от многочисленных болезней в 1834 году и был захоронен в грузинском соборе. Преданность Александру проявилась в завещании графа: 50 000 рублей он внёс в Государственный банк, наказав в 1925 году капитал с процентами потратить на премию автору лучшего сочинения о правлении Александра I, издание его и перевод на французский и немецкий языки.
Грузино
Поместье с пятнадцатью деревнями на берегу Волхова, подаренное Павлом I Аракчееву, называли «маленьким Петербургом» или «аракчеевской столицей». К строительству были привлечены лучшие художественные силы: архитекторы Василий Стасов и Жан-Франсуа Тома де Томон, скульпторы Самуил Гальберг и Иван Мартос, живописец Джованни Скотти. По проекту Фёдора Демерцова были возведены собор Святого Андрея Первозванного, летний и зимний дворцы, павильоны и службы. Роскошный парк украшали скульптуры и огромный пруд с целым архипелагом островов, украшенных беседками и портиками. Всё это запечатлено в альбоме «Виды села Грузино», отпечатанном в литографской мастерской, устроенной Аракчеевым при грузинской школе военных кантонистов. Это было образцовое имение, подчинённое порядку и отличавшееся идеальной чистотой. Деревни с просторными типовыми крестьянскими домами, крытыми железом, были устроены наподобие военных поселений. На территории действовал сухой закон, работали школа и лазарет для крепостных, были устроены крестьянский банк и пожарная каланча.
Семья
Несмотря на наличие многочисленных крепостных любовниц, Аракчеев в 1806 году женился на дочери генерал-майора Николая Хомутова Наталье (1783–1842). Брак вскоре распался из-за ревности и суровости Аракчеева, а также, вероятно, благодаря Настасье Минкиной. Развод официально не оформлялся. Детей в браке не было. Настасья Минкина (Шумская) (? –1825) — крепостная крестьянка, экономка в Грузине. Купленная Аракчеевым в юном возрасте, черноглазая статная красавица оказалась рачительной хозяйкой. Имела с Аракчеевым длительную связь, фактически была его гражданской женой. Из-за её жестокости грузинские крестьяне несколько раз пытались избавиться от Минкиной и в конце концов убили её. Следствие по делу велось сурово и с нарушением законов. История Минкиной изложена Александром Герценом в «Былом и думах».
Новгородский кадетский корпус
Первый в русской провинции кадетский корпус учреждён на средства Аракчеева. После смерти последнего, за неимением наследников, его движимое и недвижимое имущество было передано в распоряжение корпуса, получившего имя графа и его девиз — «Без лести предан».
0
119.00
