ТОП 10 лучших статей российской прессы за
Март 25, 2015

Ещё помню, что перед тем, как оперировать раз дробленную руку, нужно было снять кольца, и я слышала, как врачи переговаривались: «Пилим?» И тут я открыла глаза: «Не пилим!» − «Ты руку свою видела?» И один поднимает её, а там колец даже не видно. Они пыхтели, ругались: «Ну и дура», − но всё-таки кольца сняли. У заведующего отделением гинекологии в этот день жена родила ребёнка. Он был… чудесный: «Плацента целая, сердцебиение нормальное, всё хорошо». И в этот момент я поняла: будем жить. Есть ради чего.

На следующий день повезли меня во Владивосток. Мои носилки поставили рядом с вертолётом, а вокруг собралась малышня. Кадр из фильма: вертолёт, красивое поле и куча глазеющих ребят. И один из них, глядя на меня, говорит: «Смотри, она ещё и красивая». А второй: «Она ещё и улыбается!»

Верю ли в чудо? Ну вот смотрите... Врачи настаивали на аборте. Говорили, что я не смогу выносить ребёнка, потому что слабенькая, потеряла много крови, слишком серьёзные травмы. А ещё пугали, что после семи часов наркоза не может родиться здоровый малыш. «Вы понимаете, что вы и так никому не нужны, а с ребёнком – вдвойне? Тем более что не понятно, с каким ребёнком? Кому нужны два инвалида?» Что говорил муж? Наслушавшись «добрых докторов», вторил им. Я смотрела на него с удивлением: «Ты с ума сошёл? Я буду рожать, и точка!» Я была абсолютно уверена в том, что всё пройдёт хорошо. Первый день рождения дочери мы отмечали на Мальдивах. Никогда не забуду тост, который тогда сказал муж: «Ты в моей жизни первый и единственный человек, который доказал, что чудо на свете есть. Но в него надо верить. Ты заставила всех в это чудо поверить. Наша дочь – это чудо, которое ты сделала сама, и самое большое счастье». Теперь понимаете?

Я пришла к убеждению, что вся моя жизнь – это тайная связь явлений, к которым я имею отношение, которых я до конца не очень понимаю, но в отношении к которым я должна быть покорной, иначе... натворю глупостей.

Да вот хотя бы конкурс красоты – чистой воды случай. Пока я проходила реабилитацию в Крыму, подруга скачала мои фотографии из соцсетей и отправила в Италию организаторам конкурса. И когда я вернулась в Москву, меня уже ждало приглашение в Рим. И поверьте, никак я не ожидала, что в конце концов получу корону. Я была участницей под номером семь. Нам привезли три фуры платьев − все от мировых кутюрье. Целый день мы примеряли наряды. Каждой нужно было подобрать три платья. После примерки организаторы подписали наши наряды и запечатали в специальной комнате. А когда стало известно, что я прошла в полуфинал, моё платье для последнего выхода − пропало. Оно вскоре нашлось... На другой девушке. Я взбрыкнула − сказала, что снимаюсь с конкурса. Начался жуткий кипеж, потому что участницы уже начали выезжать на колясках на подиум, а я всё ещё сидела в гримёрке практически в неглиже. И тогда моя подруга Ксюша сняла с себя платье и отдала его мне. Подруге быстро подобрали другое − тоже очень красивое платье, и мы обе прошли в полуфинал.

А в финале нас осталось пятеро: я и девочки из Италии, Португалии, Испании, Америки. Я была уверена, что корону получит кто-то из них, и вместо финальной репетиции весь вечер просидела в кафе с друзьями. А потом... Я видела, как на подиуме все девочки трясутся, переживают, все такие серьёзные, одна я улыбалась, потому что не могла не радоваться, когда весь зал аплодировал и кричал: «Белиссимо!», «Браво!». И вот уже конец. И вдруг ко мне подходят и на голову надевают корону... У меня шок! Я в это время думаю: сейчас кто-нибудь выйдет и скажет, что это ошибка. Мне-то казалось, что всё давно проплачено. Смотрю на организатора конкурса Фабрицио Барточиони − красивый такой итальянец, с голубыми глазами, сам колясочник, − а он плачет! В России никто не знал, что я победила на конкурсе. Мама узнала только когда я приехала из Италии. Она разбирала мой чемодан, нашла корону и спросила: «Что это такое?» До сих пор простить мне не может, что я от неё скрыла. Муж, когда я уезжала в Италию, был во Владивостоке.

О моей победе он узнал лишь через несколько месяцев, и то случайно, от своей одноклассницы, − сама я стеснялась рассказывать.

Муж... Он герой. Ведь всё произошедшее и для него было невероятным стрессом. Он женился на здоровой, красивой девушке, которая танцевала латину, всегда была очень весёлая, а тут бац – и рядом инвалид. Конечно, к этому никто не может быть готов.

После аварии я несколько месяцев пролежала в больницах. Потом, оказавшись дома и увидев себя в зеркало, посмотрела на своё отражение как на недоразумение: «Это не я!» Плакала? Конечно. И мама плакала вместе со мной. Тогда меня спасало только одно желание: любой ценой выкарабкаться из инвалидного кресла. Очень долго верила, что всё ещё поправимо. Но время шло, и ничего не менялось. А однажды посмотрела на знакомых девчонок в реабилитационном центре – это было такое плачевное зрелище! Застиранные спортивные костюмы, на голове пучок бесцветных волос, тусклые лица. Да ужас! Подумала: ну вот как себя и других взбодрить? Мне хотелось увидеть этих девочек, девушек, женщин… другими. Нарядными. Красивыми. Счастливыми.

И я придумала − стала давать мастер-классы по красоте. Вы не представляете, сколько женщин собралось на наши занятия! Ещё бы, почти у всех были мужья, всем было важно сохранить семью. Потом как-то само собой эти мастер-классы переросли в консультации по стилю. Я ввела тренд на длинные платья для девушек на колясках. Говорила: нужно вытягивать силуэт и длина платья поможет нам в этом! На меня смотрели как на сумасшедшую: на коляске и в платье? Сейчас, когда прошло несколько лет, смотрю на девушек, которые меня окружают, и понимаю, что всё делала правильно. Они – красавицы!

Я часто думаю: не важно, что было «до». Я видела жизнь во всех её красках. И слава Богу! А ведь есть дети, которые уже рождаются с травмами или получают травмы совсем в юном возрасте и даже не знают, как это – жить полной жизнью. Как замечательно то, что у меня было, но замечательно и то, что у меня есть сейчас. Я не лукавлю, поверьте! Наверное, всё, что со мной случилось, мне нужно было для того, чтобы я научилась ценить то, что есть. Я счастлива, что люди, глядя на меня, улыбаются. Они смотрят на меня и думают: «И чего это я ною? По сравнению с ней у меня всё хорошо!» Поверьте, это и мне даёт силы – не унывать и жить дальше. Моя жизнь – это движение. Просто после аварии поменялся вектор.

Я увидела другое направление жизни.

Во сне я почти каждую ночь танцую. Или катаюсь на велосипеде. Или бегаю. Или пафосно шагаю на высоченных каблуках. Там другая жизнь. Просыпаюсь, и первая мысль: «Это сон? Чёрт… Но было так классно!» Мы частенько и сейчас ходим с мужем в ночные клубы. Правда, там я начинаю немного брюзжать: ну кто так танцует?! Они не видели, что мы выдавали, вот бы мне сейчас! Эх, что бы такое продать, чтобы мне дали возможность хотя бы часок поплясать?.. Но ничего − ночью, во сне, я всё навёрстываю. Там я подаю мужу руку, встаю наконец-то с коляски, и мы танцуем...

Была ли у меня депрессия? Ещё бы. Хотя какое-то время думала, что я сильная, со мной такого не случится. А однажды так накатило! И всё-таки мне кажется, депрессия – это когда человек не может никак по-другому оправдать свою лень и безалаберность. И тогда он начинает прикрываться депрессией. Если ты постоянно работаешь над собой, если всё время стараешься видеть позитив в каждой мелочи, то откуда возьмётся депрессия? Но если вдруг она наступает, я говорю себе так: что бы ни случилось, надо заставить себя поверить в то, что это не конец, а только начало. Мне − помогает. А потом, всё зависит от внутреннего самоощущения, кем ты себя чувствуешь: инвалидом, который сидит у близких на шее, или человеком, способным помогать другим людям. Если ты постоянно общаешься с людьми и что-то делаешь для них, все страхи и комплексы проходят.

Два года назад я зимовала с дочкой на Пхукете. Там я познакомилась с президентом приморской общественной организации инвалидов «Ковчег» Артёмом Моисеенко. Там было очень здорово, но пляжи − крайне неудобные для нас, инвалидов, всё время приходилось кого-то просить: то оттащить в море, то оттащить на берег. Вот когда я поняла, зачем нужно было участвовать в конкурсе красоты! Пользуясь своим титулом, я встретилась с губернатором Пхукета, рассказала про нашу идею обустроить пляж, и он сразу подписал распоряжение о поддержке проекта. Познакомилась с местным молодым бизнесменом-колясочником, мы собрали денег и сделали специальную коляску, которая с песка может переместить человека в море и обратно. И тогда я загорелась идеей сделать такой же пляж в Москве. Но наши инвалиды-активисты сказали, что этим никто не будет заниматься. И я решила: нужно действовать самой. Сделала проект, показала его заместителю мэра, главе департамента соцзащиты, и меня поддержали! И тут же префект Северного округа, где я живу, получил распоряжение, появились и деньги, и ресурсы. У нас как раз шла реконструкция левобережного пляжа, и меня включили в молодёжный совет при мэре Москвы. Мы всё доведём до конца. Уверена.

Мама мне недавно сказала: «Я до сих пор не могу смириться с тем, что мой ребёнок в инвалидной коляске. Меня это бесит, злит!» А я знаете о чём думаю? Если бы не авария, даже больше скажу, если бы я была такой, как все, на ногах, вряд ли я занялась бы общественной деятельностью, благотворительностью, вряд ли добилась бы того, что имею сейчас, а я, говорю без ложной скромности, добилась в своём деле успеха. Испытания помогли мне стать лучше, чтобы помогать другим людям.

И мне нравится, что я проводник между тем миром, в котором жила: глянца, моды, красавиц на каблуках, и миром тех, кто на коляске, кого не видно и не слышно. Но и инвалиды не должны молчать, я всем говорю: нельзя просто сидеть и обвинять других в своих слабостях и бедах.

Можно менять эту жизнь. И мой пример это доказывает. Вот сами посудите. В Москве отношение к инвалидам разительно меняется! Сегодня 73 процента инвалидов получили возможность выйти из дома. А когда со мной всё это случилось, не было и 30 процентов.

Притом что проблем предостаточно. Я вот до сих пор не могу попасть в свой паспортный стол. Не так давно я хотела поменять загранпаспорт, и сам начальник паспортного стола поднимал меня на руки, нёс фотографировать, а потом относил обратно.

В Cбербанке я не могу добраться даже до банкомата, чтобы оплатить ребёнку обучение. Подъехать могу, а подняться − нет. Как-то попросила незнакомого парня снять деньги с карточки – он всё сделал, спасибо. А квитанцию кто мне поможет оплатить?

У нас почему-то считается нормой, что инвалидам не нужно выходить на улицу. Благодаря этому складывается ощущение, что их очень мало. На самом деле на Дальнем Востоке 129 тысяч инвалидов. Из них на колясках – полторы тысячи человек. Давайте узнаем, что конкретно им нужно. Давайте поможем – хоть немного! Я недавно познакомилась с девушкой из Амурской области, которая за восемь лет не выходила из дому ни разу... Вы хоть на минуту представьте себе – восемь лет! Давайте хотя бы задумаемся о проблемах, с которыми инвалиды сталкиваются. Почему у бордюра, в который я въезжаю, заезд есть, а съезда нет? Для многих – такая незначительная мелочь, но для кого-то – непреодолимое препятствие. Моя задача – помочь им.

Всё в жизни не случайно. Но я никогда не разрешаю себе думать: почему так всё сложилось?

Я думаю: для чего?

Первое время мне казалось, что я вот-вот встану. Потом думала: встану, когда рожу. Мучила себя тренировками и даже начала уже передвигаться с ходунками. А потом однажды упала и сломала ногу в двух местах. И опять была операция, наркоз, железки в ноге. И я успокоилась − всему своё время.

Раньше мои близкие смущались, когда обо мне говорили − инвалид. Меня это никогда не смущало. Потому что я знаю много инвалидов с большой буквы. Это мои друзья, и они великие люди. И только мы знаем, сколько всего вкладываем в себя, чтобы быть полноценными и нужными людьми. Поэтому мне абсолютно не важно, каким словом меня назовут. Сама себя я называю калеч. От слова «калека». Хотя, когда первый раз услышала это слово, была в шоке и не понимала, как можно так называть больных людей. А теперь я понимаю, что это добрый стёб. Я не кичусь этим, но мне не обидно, если друзья меня так называют. У нас с ними своя тусовка, которую мы между собой так и называем – тусовка калечей.

Однажды муж мне сказал: «Хочу, чтобы ты снова стала прежней». Он долго выжидал, прежде чем это сказать. Но... как прежде уже не будет. Надо жить здесь и сейчас. И на полную катушку. Очень хочу, чтобы муж и дочь гордились мной. Дочка везде ездит со мной: по детским домам, по интернатам для престарелых. Я специально её вожу, чтобы она знала реальную жизнь людей, чтобы это правильно сформировало её характер, чтобы её душа не черствела. А недавно она мне говорит: «Вырасту − стану врачом, изобрету лекарство, которое тебя вылечит, и ты избавишься от этой дурацкой коляски!» Жду! Я на всё готова ради неё.

А если вы спросите, хотела бы я что-то изменить в своей жизни, я отвечу: ничего.