ТОП 10 лучших статей российской прессы за
Июль 11, 2019

— Вас не взяли?

— Не взяли. Я помню, как звонила и спрашивала: «Ну что, вы подумали?» И слышала в ответ: «Извините, но все-таки в этом году у нас набор уже прошел». Я согласна, что это все было очень опрометчиво и глупо, какой смысл был приезжать летом, когда все показы весной? Но все же таким образом я привела в движение нужные шестеренки своей судьбы, потому что в итоге все сложилось… Поняв, что с театрами не пошло, я переключилась на поиски работы в кино. И началась история с моими хождениями по актерским агентствам. Каждое утро я наряжалась. Выглядело это тоже глупо. Потому что я шла к секретарю, который, по сути, просто принимает фотографию. Все знают, что при этом тебя не увидит режиссер, не увидит кастинг-директор, это лишь пункт приема-передачи фотографий. Но я хотела, чтобы меня запомнили. И в конце концов это сработало: стали приглашать на пробы. Мне говорили потом: «Алин, ты единственная такая приходила, видно было, что всю ночь спала на бигудях». Еще повезло с фотографиями. Дело в том, что тогда никто не учил, какими они должны быть, но требовали строго хэдшоты, а выпускники и слова такого не знали.

Все фотографировались в кокошниках или в костюме медведя — казалось, надо быть в образе. А у меня был друг-фотограф, и еще на втором курсе он предложил: «Давай просто пофоткаемся в белой рубашке на нейтральном фоне». И спустя два года это оказалось именно то, что нужно. Сейчас в столицах этому учат, проводят мастер-классы. В итоге я снялась в паре эпизодов, неплохое начало, но закончилась возможность бесплатно жить в Москве у «знакомых знакомых», и я была вынуждена вернуться в Екатеринбург. Но не сдалась. Периодически прилетала на пробы в Москву и в этот же день улетала, потому что негде было ночевать. Помню, стою на Пушкинской площади, только что была на пробах в сериал «Деффчонки». И понимаю, что сразу нельзя спрашивать, подошла я или нет.

Ответ может быть через месяц, а то и через полгода, но мне же нужно понимать: уезжать или нет, не понадоблюсь ли я завтра вновь, а сказать правду не могла. Дело в том, что иногородних невыгодно снимать, потому что нужно оплачивать перелеты, жилье. На это соглашаются, когда ты уже имеешь «звездный вес». Даже в Питере снимают местных актеров, а им, в свою очередь, сложно попасть в московские проекты. Поэтому мне и приходилось говорить, что живу в Москве. И вот стою на площади и думаю: прошло уже четыре часа с момента проб. Может, они что-то уже обсудили? Звоню: «Скажите, есть ли какое-нибудь решение по мне? А если позвоню через два часа — будет информация?» У кастинг-директора был шок, потому что это наглость. В общем, с «Деффчонками» не сложилось, я продолжала летать на пробы…

— А чуть позже переехали в Москву…

— Для меня все началось с утверждения в проект, в котором я так и не сыграла. Это был сериал «След», эпизод, причем сказали, что пробы не нужны, меня берут, но ждут уже завтра на студии. Мчу в аэропорт. Звонок: «Добрый вечер, проект «Обручальное кольцо». Мы вас поздравляем, вас утвердили на роль, завтра подъезжайте». Туда на пробы я ходила еще летом, когда жила в Москве, я уж и думать забыла об этой роли. И вот я лечу в самолете и радуюсь, что у меня сначала будет «След», а потом «Обручальное кольцо». Как и планировалось, сразу еду подписывать контракт на три съемочных дня в «Следе». Потом — в «Обручальном кольце», где продюсеры недоуменно спрашивают: «Какой «След»? Подождите, у вас главная роль, Первый канал, двадцать съемочных дней в месяц.

Вы не можете сейчас в «Следе» сниматься». Вот он, тот самый момент, счастливый билет в моих руках, мне бы начать прыгать от радости, а я — в слезы. До сих пор не могу объяснить, что тогда со мной было: и переизбыток чувств, и то, что все пошло не по плану. Но у Бога планы были лучше моих. Я не сразу осознала, что на меня свалилось огромное счастье и случилось именно то, чего я ждала: все, я переезжаю в Москву, я теперь московская актриса, начинаю сниматься в главной роли в сериале! У меня с собой была только маленькая сумочка, в ней помада и запасная майка. Позвонила друзьям, «седьмая вода на киселе»: «Вы знаете, я приехала к вам переночевать на три дня, но, кажется, останусь недели на две». Мама, сидя в Екатеринбурге, начала искать для меня съемную квартиру…

Самое интересное, что незадолго до всего этого к нам в Екатеринбург приезжали снимать сериал. Такой шанс! Местные продюсеры очень хотели, чтобы я там играла, но московские никак меня не утверждали. И я молилась: «Господи, ну пусть меня возьмут!» Но все же отказ. Как же я была обижена, что не сбылось, мне казалось, что это несправедливо, ведь я лучше знаю, что мне на пользу, а что нет. Но, если бы меня утвердили в тот сериал, я бы не смогла сниматься в «Обручальном кольце», а значит, не переехала бы в Москву… Это к вопросу, что у Бога всегда все под контролем. С тех пор я доверяю небесной канцелярии в таких ситуациях. Бывает очень обидно, что не утвердили, но спустя время я понимаю, почему и для чего был ответ «нет».

— И после этого все пошло как по маслу?

— Да что вы! Это же сериал, в день — двадцать пять тысяч сцен, куча текста, много технических задач, работать надо сразу на три камеры. И все это — в темпе. В институте, к сожалению, не учат работе с камерой, специфике кино, с этой проблемой, по моим наблюдениям, сталкиваются выпускники и по сей день. Да и возможности посидеть, поразбирать роль, подождать, пока «придет», тоже нет. Нельзя сказать: «Нет, извините, я не готова». У актера в таком сериале 15 минут на сцену: текст быстро прогнали, вышли, сыграли. Вначале я не справлялась. Пробы у меня были прекрасные, именно поэтому меня сразу и утвердили. Но на съемочной площадке случился ступор. В первый день нужно было сыграть сцену со слезами. Я пыжусь — и ни слезинки! Улыбнуться органично не могу, сказать текст не могу, встаю спиной к камере, не понимаю, что такое свет, перекрываю свет партнеру… Так что первые два месяца режиссер ходил мимо меня и ворчал: «Какой кошмар, какой ужас». Жаловался продюсеру: «Я не знаю, что с ней делать». Но через два месяца расцвела, сориентировалась, подучилась, раскрепостилась, и у меня стало получаться. Сниматься в экстремальных условиях многосерийного проекта — это бесценный опыт для выпускника театрального вуза.

— Наверное, самое некомфортное, что может быть в жизни актера, — это простой и ожидание, когда пригласят. Но вы-то сейчас активно снимаетесь.

— Так, чтобы я месяцами сидела без работы — такое со мной в последний раз случалось два года назад. Но профессия актера — это в любом случае постоянное ожидание. Можно ждать проб, проектов, приглашения, а можно ждать выхода на сцену или в кадр. Ты все время ждешь. Когда я поступала в театральный институт, женщина из комиссии (она у нас потом вела историю зарубежного театра) взяла мои документы и сказала: «Вы попали в рабство — всю жизнь будете ждать».

— Почему вы не поехали поступать в театральный институт в Москве?

— Наверное, потому, что это не было мечтой всего моего детства — стать актрисой, я вообще очень поздно стала думать в этом направлении. Всю жизнь занималась танцами, хотя училась в физико-математическом классе. Ужас, бедные мои учителя! Но я ко всему относилась творчески. Например, в шестом классе мы писали рефераты по геометрии и алгебре, я придумала разбавить свою речь на защите реферата танцем. Он был оправдан, уместен, что-то вроде танца геометрических форм. Среди нас были будущие инженеры, физики и математики, а тут я со своими танцами. Зато я была на «Доске почета» за свою активную жизненную позицию. Когда встал вопрос: кем же я хочу стать, мой руководитель в танцевальной школе сказала: «Алина, тебе надо в театральный, а не на хореографию». Идея мне понравилась, тем более что меня заверили: танцы там тоже будут. В театральном набиралось четыре курса: музкомедия, кукольный и два драматических. Меня не взяли никуда, кроме одного драматического на платное отделение. Бюджетных мест было мало, на них попали девочки из малообеспеченных семей, очень талантливые.

Позже меня перевели на бюджет, и в итоге я закончила институт с красным дипломом. Хотя педагоги меня редко хвалили, у них были другие фавориты на курсе. «Мы поставим тебе пятерку, — говорили они, — потому что ты сделала не один этюд, а четыре. За трудолюбие». Поэтому я думала, что мне ставят хорошие отметки за количество, а не за качество. И только на выпускном вечере педагог объяснила моей маме, что специально не хвалила, чтобы у меня не угасла мотивация к развитию. И настойчиво порекомендовала: «Алине не надо оставаться в Екатеринбурге, пусть едет в Москву». Я рада, что училась в Екатеринбурге, у меня был прекрасный педагог Царегородцева Екатерина Григорьевна. Она дала хорошую актерскую школу. К тому же в Екатеринбурге очень хорошо работают с речью. Я, когда поступила, свистела на все свистящие и шипящие, кроме того, у меня был уральский говор. С ним в театральном институте в Екатеринбурге готовы работать, он есть у большинства абитуриентов, и уже есть методика. Да и в Москве тоже, но сомневаюсь, что стали бы заморачиваться при такой конкуренции, не взяли бы «по техническим причинам».

— Теперь вы — московская актриса? Или еще хоть немного — екатеринбургская?

— Сейчас с Екатеринбургом уже себя не ассоциирую. 11 лет в Москве, московская прописка, друзья, семья — все переехали. В Екатеринбурге сложный климат и огромное количество заводов, для здоровья и жизни это не самое лучшее место.

— У вас ведь есть младший брат? Какая у вас с ним разница?

— 11 лет. Я с ним после школы нянчилась. Мама работала, полдня с ним сидела нянечка, а полдня — я.

— Когда старшим, которые еще сами дети, приходится брать на себя заботу о младших, бывает, остается психологическая травма на всю жизнь…

— Травмы нет, проверено! У меня есть знакомая — психотерапевт. Она часто предлагала: «Садись, мы с тобой поработаем. Посмотрим по самооценке, по эмоциональному портрету, какие травмы есть». Однажды я согласилась. В результате самооценка — нормальная, травм — нет. Наверное, это потому, что я — «долюбленная». Родители действительно меня очень любят.

— Теперь они, наверное, гордятся вами?

— Мама не смотрит ничего моего, потому что не может отделить меня от моего персонажа. Я на экране плачу, и она плачет, ей больно за меня. Это началось еще со времен театрального института, со спектакля «Таня» по пье­се Арбузова. В одной из сцен у моей героини умирает ребенок. Мама сидела в первом ряду, и драма моей героини разыгралась буквально в ее ногах. В общем, после антракта она ушла, не выдержала. Прошли годы, прежде чем она снова попыталась что-то с моим участием посмотреть. Ей подружки рассказали, что у меня хорошая роль в сериале, она нашла его в Интернете, стала смотреть… И первым делом мою героиню убили ракеткой: труп, кровь... После чего действие перенеслось в прошлое, раскрывалась история, как девушка оказалась в такой ситуации. Но мама этого всего уже не видела, ей хватило сцены убийства.

— Как-то в интервью вы рассказали, что в 12 лет уже собирались выйти замуж…

— Ну, это была первая любовь. А кто в момент первой любви не хочет сразу замуж? Мне кажется, это как раз тот период, когда девочка больше всего фантазирует на тему свадьбы, платья и как волшебно они с мужем будут жить... Это потом, с возрастом, понимаешь, что есть много нюансов. И надо все обдумать перед тем, как замуж выходить.

— Насколько я знаю, вы до сих пор думаете. Хотя вам наверняка не раз предлагали замуж…

— Предлагали, да. Но в тот момент я была не готова к тому, чтобы стать хорошей женой. Тут же дело не только в том, предлагают ли тебе, вопрос в том, что ты можешь дать сама. Не хотелось бы человека, которого ты любишь, разочаровать, причинить ему какой-то дискомфорт. Тогда приоритетом для меня была творческая реализация. Теперь я готова что-то дать семье. Осталось только выбрать…

— С вашей внешностью стоит только на улицу выйти — претенденты найдутся.

— Я не знакомлюсь на улице. В Интернете, кстати, тоже. Вот такие предрассудки. Поговорю об этом с моим психотерапевтом. (Улыбается.) Суть в том, что, когда ко мне подходят, чтобы познакомиться, начинается неловкая игра, в которой я вижу, как мужчине тяжело, потому что он мучительно ищет верный формат. В этом чересчур много неестественности. Другое дело — знакомство в общей компании, на дне рождения, на выезде на природу… В общем, там, где у людей другая цель и их симпатия возникает на ее фоне. Поэтому на работе у людей так часто случаются романы.

— Вы не против союза с актером?

— Нет. Но в моей рабочей обстановке есть еще и продюсеры, режиссеры, операторы. Кстати, был случай, когда мне нравился человек не из киномира. Но он так и не обратил на меня внимания. Не женат, одинок, нет детей… Я дала ему понять, что он мне симпатичен. Но ничего не сложилось. Бывает, что и я не в чьем-то вкусе. Видите, как все непросто.

— Алина, вы пока ни с кем не были замечены…

— Я молодец! (Улыбается.) Считаю, что пока девушка в состоянии выбора, не стоит рассказывать публично об этом процессе. Сказать стоит тогда, когда решение принято окончательно. Для общественности ты будешь выглядеть легкомысленно, даже если за всю жизнь сходишь на свидание всего с двумя мужчинами, из которых потом выберешь одного. Не хотелось бы свою личную жизнь превращать в телешоу. Любовь и счастье должны содержаться в чистоте и в тишине. Да и родители не мучают вопросами, повезло. Но мне бы хотелось, чтобы избранник все же «просил моей руки» и у родителей. Для брака нужны серьезность и зрелость. Нужно хорошо подумать, чтобы потом не было мучительно больно.

— Через 10 лет какой себя видите?

— Успешной и интересной зрителю актрисой. Хотелось бы побольше театральных работ. И, конечно, вижу себя в семье, женой и мамой, и мне будет горько, если через десять лет я буду одна.