Мусорные полигоны производят гнетущее впечатление. Когда я впервые много лет назад попал на один из таких объектов, то долго не мог понять, с чем же он у меня ассоциируется. Мрачный причудливый зиккурат или надгробие великана, сложенное из килотонн отбросов, – нет, не то. Стаи птиц, урчащие бульдозеры, странные люди, которые не спеша бродят среди вони, копошатся, ищут. Это было что-то одновременно и живое, и мертвое. А потом внезапно осенило – передо мной гигантский монстр, Ктулху, который лежит и разлагается заживо! Падальщики уже делают свое дело, но он все шевелится, порой издавая странные звуки, а главное, продолжает расти. Теперь чиновники говорят, что расти мусорному монстру больше некуда – ресурсы официальных полигонов почти исчерпаны, а земли под создание новых нет. Но мусорные могильники все равно будут появляться, ведь иных способов утилизации отходов мы толком еще не освоили.
В прошлом году все вместе мы – люди и компании – сгенерировали 65 млн тонн твердых коммунальных отходов (ТКО), из которых лишь 7% отправились на переработку, а остальные 93% были захоронены на мусорных полигонах и свалках.
По данным Росприроднадзора, на момент формирования нацпроекта «Экология» на территории субъектов насчитывалось 8323 свалки, в том числе 916 свалок в пределах городских округов. При этом федеральный проект «Чистая страна» предполагает ликвидацию и рекультивацию всего лишь 191 городской свалки, а более семисот продолжат «радовать» жителей. И все это только разрешенные свалки, а ведь есть еще несанкционированные, и их гораздо больше.
По данным Счетной палаты (СП), за прошлый год власти субъектов РФ выявили больше 27 тысяч незаконных залежей мусора общей площадью около 13 тыс. га. Из них удалось ликвидировать чуть больше 18 тыс. единиц (площадью 1613,3 га). А Росприроднадзор за то же самое время обнаружил еще почти 4,7 тыс. несанкционированных свалок площадью 753,8 га. Было ликвидировано чуть больше 2,7 тыс. объектов общей площадью 266,78 га.
С учетом этой невеселой статистики ряд экспертов делают вывод, что мусорная реформа в нашей стране не удалась. «Пока проект с задачей не справляется, а его параметры требуют пересмотра», – говорится в докладе СП. «Сейчас мы, скорее, можем говорить о том, что реформа провалена, и тому есть несколько подтверждений, – соглашается эксперт проекта «Ноль отходов» Greenpeace России Дмитрий Нестеров. – Задача реформы была перенаправить потоки мусора со свалок на переработку. По факту мы видим, что масштабного внедрения раздельного сбора не произошло, большая часть отходов по-прежнему захоранивается на полигонах. Власти уповали на создание системы сортировки ТКО, но она не показала эффективности». Причина, по словам эксперта, в том, что у нас нет федеральной программы раздельного сбора мусора. Не запущена федеральная программа по сбору опасных отходов: лаков, красок, растворителей, батареек и т. д. Много чего не сделано.
Есть, правда, Федеральная схема обращения с отходами, предложенная публично-правовой компанией «Российский экологический оператор» (ППК РЭО, занимается формированием системы обращения с ТКО). Однако, как замечала вице-премьер Виктория Абрамченко, в схеме не были указаны мощности по переработке. А по сути, она представляла собой компиляцию уже существующих региональных схем.
Выбраковка упаковки
Понятно, что структуры, ответственные за борьбу с отходами, оценивают ситуацию несколько иначе. Как рассказал «Профилю» гендиректор РЭО Илья Гудков, на сегодняшний день в целом по России действительно не хватает мощностей для 20% имеющихся объемов ТКО. Главная проблема заключается в том, что этот дефицит распределен по регионам неравномерно: где-то перерабатывающих мощностей и площадей полигонов достаточно, а где-то нет. В 20 регионах страны дефицит мощностей превышает 50%!
Мусорную реформу собеседник «Профиля» считает одной из самых успешных реформ последнего времени. «Во-первых, удалось остановить образование несанкционированных свалок, – поясняет Гудков. – В каждом субъекте региональные операторы отвечают за всю цепочку вывоза отходов с контейнерных площадок до объектов утилизации. Большое количество свалок рекультивировано». Во-вторых, отмечает гендиректор РЭО, за время проведения реформы появилось большое количество мощностей по переработке. Активно развивается раздельный сбор ТКО, уже сейчас сортируется примерно треть отходов.
Правда, сама по себе сортировка без развитой инфраструктуры переработки отходов превращается в профанацию. Ведь мы все не раз наблюдали, как мусор из контейнеров для раздельного сбора в итоге сваливают в одну мусоросборочную машину. Зато когда алгоритм переработки отлажен, даже специальные контейнеры не нужны.
«У нас в стране нет валяющихся алюминиевых банок, – говорит член Общественного совета в области обращения с отходами Наталья Беляева. – Знаете, почему? Потому что все бомжи знают, куда их можно сдать и получить деньги. У нас на контейнерных площадках нет валяющихся картонных коробок, потому что каждый вечер люди в оранжевых жилетах заботливо привязывают их к своему велосипеду и отвозят в пункты приема. Потому что сегодня это перерабатываемый материал».
Но значительная часть отходов, в основном пластиковых, не перерабатывается. Например, изделия из полистирола. Поэтому использованный ланчбокс (их делают из этого материала) обречен упокоиться на полигоне. Дмитрий Нестеров говорит, что простейшим способом решения проблемы стали бы стандартизация материалов и отказ от некоторых одноразовых товаров из пластика. Пластиковые палочки для напитков, палочки для леденцов типа «Чупа-Чупс», часть одноразовой посуды, одноразовые фасовочные пакеты и т. д. Еще комбинированная упаковка, которую делают из нескольких материалов.
«Она не перерабатывается нигде в мире и идет на мусоросжигание или на полигоны, – объясняет эксперт. – Часть этой упаковки можно было бы поэтапно вывести из оборота, чтобы компании перестроились и использовали материалы, которые можно либо переработать, либо использовать повторно». Побудить бизнесменов к этому можно было бы методом как налогового пряника, так и кнута из тех же налогов и штрафов. Тогда на полигон будет отправляться лишь то, что невозможно переработать.
Для этого нужна сформированная на государственном уровне иерархия обращения с отходами. С многоуровневой системой сортировки, логистики, переработки или вторичного использования отходов. С регламентами допустимых материалов, системой поощрений и санкций как для населения, так и для бизнеса. Нельзя сказать, что это дело запредельно сложное, – по утверждению Натальи Беляевой, в странах Европы современные системы обращения с мусором выстраивались в течение примерно пяти лет. У нас ничего из перечисленного пока нет.
Свалка и полигон
В сознании обывателя мусорная свалка и полигон – вещи тождественные. На самом деле совершенно разные. Свалка – не важно, легальная или нет, – это просто куча мусора, который навалили там, где получилось. Все лежит на земле, нет никакой защиты почвы, воздуха от гниющих отходов.
Полигон представляет собой подготовленное сооружение для изоляции и обезвреживания отходов. Специальная площадка оборудуется на пустыре или в выработанном карьере. Его дно и стены покрываются полимерными мембранами, чтобы ядовитый фильтрат не попадал в почву. Иногда полимерные перегородки усиливаются минеральными гидроизолятами вроде глины или бетона. В отдельных случаях предусматривается система отвода жидких и газообразных продуктов разложения мусора, например, откачка фильтрата через наклонные скважины. Первый полигон, оборудованный специальными инженерными сооружениями, появился в 1937 году в Калифорнии.
В РФ в настоящее время действуют 2832 объекта размещения ТКО, из них 1153 полигона, внесенных в Государственный реестр объектов размещения отходов. Как признают в ППК РЭО, во многих регионах места размещения отходов не отвечают требованиям природоохранного законодательства.
Непобедимые полигоны
Как нет на сегодняшний день и альтернативы строительству новых мусорных полигонов – так, по крайней мере, уверяют в РЭО. Новые полигоны надо создавать хотя бы потому, что часть ныне действующих не обеспечивает должной защиты почвы, воздуха и подземных вод от загрязнения. А какие-то необходимо перенести, так как они находятся вблизи аэропортов, и обитающие на мусорных кучах птицы попадают в двигатели воздушных судов.
В результате всех этих перестроек общее количество полигонов, по словам Ильи Гудкова, к 2024 году должно сократиться примерно в два раза. «Это будут современные объекты, – уверяет он. – На удаленных территориях (Крайний Север, Дальний Восток) вместо полигонов будут создаваться инсинераторы – объекты по уничтожению отходов путем термического обезвреживания».
Хорошо, а что делать с уже накопленными горами мусора? Как ни крути, а срок действия полигона ограничен. Мы свозим туда отходы несколько десятилетий, затем мощности объекта исчерпываются, и его нужно консервировать. В результате получаем еще одну зону отчуждения. В лучшем случае гниющий мусорный монстр присыпается сверху землей, чтобы травка росла.
Да, по замыслу властей, в перспективе эта территория будет рекультивирована, то есть восстановлена и вновь пригодна для человеческой жизнедеятельности. Но, как признает Гудков, сегодня рекультивация – это большая проблема. Если ее не провести, возникают серьезные риски для окружающей среды, а проводить дорого. Стоимость необходимых мероприятий сопоставима со строительством новой инфраструктуры утилизации. Нужно провести дегазацию объекта, ведь гниющая органика выделяет так называемый свалочный газ (в основном состоит из метана). Считается, что органические материалы составляют до 75% городских отходов, поэтому и смрадного газа выделяется очень много. Чтобы собрать его, сквозь горы мусора прокладывается сеть труб, по которым метан выводится наружу и сжигается. Впрочем, в США и странах Европы все чаще пытаются его собирать и использовать для отопления, производства электричества и т. д.
Еще необходимо отвести фильтрат – жидкую фракцию, образующуюся из отходов. Обычно это густая темная жидкость, представляющая собой водный раствор полуразложившихся органических и минеральных веществ – белки, жиры, углеводы, карбоновые кислоты, кетоны, алифатические, ароматические углеводороды. Эта жижа относится к первой категории опасности и способна убивать почву и отравлять грунтовые воды. Оставшийся мусор трамбуется, закрывается специальным изолирующим материалом, поверх которого уже наносится плодородная почва.
Метан из мусора
Свалочный газ образуется в результате бескислородного разложения органических отходов. На 50–75% состоит из метана с примесями азота, сероводорода и органических веществ. Всего может включать свыше 150 соединений.
Работы по исследованию и применению свалочного газа начались в США в середине прошлого века и активизировались в ходе нефтяного кризиса 1970-х годов. В конце 80-х американское правительство предоставило специальные налоговые льготы компаниям, производящим метан на мусорных полигонах. Выделение газа из скоплений мусора продолжается до 70 лет.
Парк вместо помойки
Вообще, в мировой практике есть множество примеров успешного восстановления территорий, которые когда-то были завалены многометровым слоем отходов. Закрытые мусорные свалки и полигоны превращают в парки, зоны отдыха, спортивные объекты. Их десятки, если не сотни.
Полигон близ местечка Гульберген (Gulbergen) в Нидерландах когда-то называли «мусорной долиной». Но после того как Евросоюз взял курс на избавление от свалок, объект закрыли, часть отходов переработали, остальное заровняли бульдозерами, закрыли многослойным экраном, сквозь который пропустили гибкие трубы для извлечения метана. Газ пустили на отопление, а на поверхности свалки устроили зону отдыха и большое поле для гольфа. Другой пример – парк имени Ариэля Шарона в Израиле, созданный на месте 60-метровой горы мусорного полигона в деревне Хирия. Сюда около полувека свозили отходы со всей страны, но в конце 90-х решили, что всё, хватит, – рядом находился аэропорт, и заполонившие полигон птицы врезались в самолеты. У подножия свалки построили завод по переработке твердых бытовых отходов (ТБО) в топливо. Саму мусорную кучу накрыли семиметровым слоем из биопластика, гравия и плодородной почвы, высадили сотни деревьев, разбили пруд с фонтаном, проложили пешеходные и велодорожки.
Есть суперграндиозный проект – это парк Freshkills на острове Стейтен-Айленд в Нью-Йорке. Здесь была едва ли не самая большая свалка в мире, которая, как и израильская Хирия, функционировала в течение 50 лет. А когда выяснилось, что вывозить отходы сюда больше нельзя, городские власти тоже решили превратить ее в огромный парк. Со спортивными и детскими площадками, прогулочными дорожками, маршрутами для верховой езды. Сегодня на месте мусорных залежей обитают более двух сотен видов зверей и птиц, а полностью работы по рекультивации планируется завершить в 2030-х годах.
О прекрасных садах на месте свалок мечтают и российские власти. Например, крупнейший в Европе полигон ТБО «Саларьево» в Новомосковском административном округе правительство города обещало превратить в парковую зону, да и еще с горнолыжными спусками. Здесь на площади 59 га покоятся 15 млн тонн отходов, горы мусора достигают 70–80 метров. Проект рекультивации был разработан в 2007-м Институтом экологии города.
В 2009-м залежи ТБО накрыли специальным гидроизоляционным покрытием и засыпали грунтом, пробурили скважины для отвода газов и коллекторы для фильтрата. И пока всё. В последующие годы возле несостоявшегося парка образовывались стихийные свалки, отмечались прорывы жидких фракций. Три года назад городские власти объявили о намерении провести повторную рекультивацию полигона, а потом уже строить парк.
В общем, планов довольно много, а успешные проекты пока единичны. Есть поле для гольфа на месте свалки в пойме реки Сетунь, что еще? А ведь каждый провал в этом деле подрывает доверие населения к мусорным инициативам властей. В итоге, как заметил Дмитрий Нестеров, даже перспективные и полезные проекты государства порой встречаются в штыки и вызывают недовольство, вплоть до протестов.
0
44.25
