ТОП 10 лучших статей российской прессы за
Jan. 26, 2017

После тех съемок я думала: ну все, везенье кончилось. Потому что это была главная классная роль с потрясающими партнерами. Я страдала и думала, что ничего подобного в моей жизни уже не будет. Но потом случился сериал «И все-таки я люблю...», который принес мне много хорошего. И я обнаружила, что хотя бы по одному из этих четырех хороших проектов люди меня знают. Можно сказать, работала я широко, захватывала разные сегменты ­аудитории.

— То есть даже хорошо, что в самом начале вы не особенно выбирали?

— Я действительно не очень выбирала. Но все же отказывалась от каких-то проектов. Помню, как была на даче, мне позвонили и сказали жестко: «Значит, так, все, вы завтра снимаетесь». А я чувствую, что со мной неправильно разговаривают, и отвечаю: «Вы знаете, нет. Не могу. Наверное, вам нужно было предупредить меня заранее». И дальше начинают сыпаться угрозы. «Если вы не приедете, испортите отношения с каналом!» — такой беспомощный шантаж человека, у которого, видимо, нет другой артистки на крошечную роль в сериал. И я ответила: «Мне совсем не страшно. Извините, я не буду у вас сниматься». Тогда я была неизвестной и соглашалась на многие проекты… Как правильно сказал кто-то из актеров: «Никогда не знаешь, где ты встретишь ту самую свою роль, которая сделает тебя популярной». Популярность, может быть, не очень «высокое» слово, но очень важное. Потому что, если ты талантливый, но неизвестный, никто не узнает, на что ты способен.

— Скажите, а если бы у вас в профессии не сложилось все так радужно, вы могли бы ее оставить?

— Конечно. Мне кажется, женщине легко оставить профессию. Я очень не люблю таких артисток до мозга костей, по которым видно, что они ничем другим заниматься не могут, не хотят и не будут. Мне с ними страшно.

— При этом вы трудоголик, который нырнул в работу через два месяца после рождения ребенка…

— У меня не было вариантов. Нужно было доснимать «Легенду № 17», выходить в «Современник», где меня ждала Галина Борисовна Волчек в «Трех товарищах»… Но я добираю общение с ребенком сейчас. И если будут еще дети, наверное, не надо так уже сразу начинать работать. Но я не могла тогда подвести людей. До сих пор в «Современнике» вспоминают, что первый раз Полину в театр я принесла, когда ей было недели две. Я пришла на примерку к художнику Паше Каплевичу. Замечательный и очень веселый человек, Паша, по-моему, ужасно испугался. Он, как и многие мужчины, побаивается совсем крохотных детей. Помню, как он совершенно серьезно заявил: «Так, пожалуйста, кормить ее в другой комнате».

— Вы ведь довольно долго дочку кормили грудью, несмотря на свой безумный график?

— Сейчас я вспоминаю и думаю, что, наверное, это было ужасно сложно: водители со съемочной площадки во­зили молоко, я его замораживала. Теперь я легко могу быть консультантом по грудному вскармливанию и по другим детским вопросам. Мне вообще все было ужасно интересно: как правильно действовать, какой должен быть первый прикорм… Выяснилось, что идеальный вариант — лягушачьи лапки. Это белок, самый чистый, без всяких антибиотиков и гормонов. Полина с ужасом теперь меня спрашивает: «Мама, я что, ела лягушек?!» А ведь я тогда потратила кучу времени и нервов, чтобы в Москве эти лапки найти. Наткнулась на них случайно. На Пятницкой есть огромный рыбный магазин. Зашла туда, смотрю: есть! И я от радости накупила огромное количество лягушачьих лап. Готовила я их по всем правилам — без соли. Вот таким образом издевалась над ребенком.

— А теперь какие эксперименты вы над дочерью ставите?

— Закаливаю ребенка. Обливаю холодной водой. Это важно для иммунитета, ведь мы много путешествуем. Когда Полине исполнилось три года, мы с ней стали активно летать на дальние расстояния. Ну, наверное, я все-таки чуть-чуть чокнутая, потому что я ее даже в Турцию на съемки потащила, когда мы «Челночниц» снимали. Хотя там уже было неспокойно… Мне нравится с ней путешествовать. Сейчас Полина такая интересная, и общение с ней стало очень богатое. К тому же она хороший компаньон: может много ходить и с удовольствием посещает новые места. Летом мы отдыхали в Израиле. Я сначала решила ехать на месяц, а потом подумала: можно ведь и на два. Отказалась от проектов, и подарила нам с Полиной два месяца счастья на берегу моря. Она там научилась плавать.

— Я видела одну из ваших израильских фотографий: море, солнце и подпись «Нефильтрованный рай»…

— Я была рада пожить такой абсолютно домохозяйской, а не артистической жизнью. У меня давно была мечта об арбузе без косточек. Но мне это казалось чем-то нереальным, как в сказке про Незнайку, где персонажи выращивали необычные овощи и фрукты. И я поверить не могла, когда впервые ела такой арбуз без косточек, потрясающе вкусный. Но самое смешное, что израильтяне мне говорили: «Сейчас арбузы плохие». — «Это самый вкусный арбуз, который я за последнее время ела!» — «Нет, это очень плохой арбуз». У меня в Израиле случилось совпадение со страной, с людьми, в правильное время, может быть, попала… Есть такая фраза на иврите: «Осим хаим», что в буквальном переводе означает: «Делаю жизнь».

Так они отвечают на вопрос: «Чем занимаетесь?» И я эти два месяца провела именно так — делала жизнь. Жила, смотрела на солнце, купалась в море, ела, пила кофе, встречалась с друзьями. Удовольствие получила от каждого момента! И ребенку там очень понравилось, что важно. Мне кажется, чудесные детские воспоминания про два месяца на море с мамой долго будут ее греть. Мы уехали без няни, только вдвоем. Папа работал. Правда, приезжал к нам периодически на выходные. А так мы с Полиной наслаждались друг другом и проходили важные этапы в отношениях — ругались, мирились, вырабатывали свой язык. Чем больше времени ты проводишь вместе с ребенком, тем крепче узелки, вас связывающие. А теперь дочка меня не отпускает. Она поняла, что значит «много мамы». И с гордостью рассказывает, что мама у нее мало работает. Вот, оказывается, в чем детское счастье…

— В прошлую нашу встречу вы рассказывали о традиции: в выходные утром вместе завтракать…

— Теперь появилась еще одна: в конце дня, когда я укладываю дочку спать, мы с ней вспоминаем, что было в сегодняшнем дне самое плохое и самое хорошее. Это ежевечерний ритуал. Конечно, можно было бы вспоминать только хорошее, но мы проговариваем и плохое, чтобы больше такое не повторялось. Чтобы в другой раз аккуратнее себя вести и не упасть, чтобы не капризничать. Я и о своем дне Полине откровенно рассказываю — и о хорошем, и о плохом, что в нем было.

— Интересно, у нее уже случались первые девичьи увлечения?

— У Полины уже даже две любви случились — Саша Олешко и Егор Бероев. Когда мы были в Америке, у друзей в машине лежали два диска с песнями Саши Олешко: один с детскими, другой — для взрослых. Полина просила меня включать взрослый диск и буквально влюбилась в голос. Потом она потребовала в Интернете ей Сашу показать. А какое-то время спустя, уже в Москве, началась работа над одним фильмом. Я пришла на пробу грима с Полиной. И вот меня гримируют, она сидит рядом, вдруг открывается дверь и входит ОН. Полина его видит, замирает. Потом Сашка ее на руки взял, что-то сказал. Это было у нее очень сильное впечатление! Ну и Егор Бероев ей невероятно нравится, она кокетничает с ним!

Все началось, когда я приехала с Полиной на праздник благо­творительного фонда Егора Бероева и Ксении Алферовой «Я есть!» за город. И Егор пошел встречать нас к машине, открыл дверь. По-моему, он был первый мужчина, кроме папы и дедушки, кому Полина дала руку. Совсем маленькой она остерегалась незнакомых дядей. А Егору доверилась и очень к нему нежно относится до сих пор… Еще она дружит с дочкой Егора и Ксюши (Алферовой. — Прим. ред.) — Дуней. Ей девять лет, Полине вдвое меньше. Это колоссальная разница в таком возрасте. Но мой ребенок любит общаться с теми, кто старше. И теперь Дуня созванивается с нашей няней, потом созванивается с водителями — словом, продюсирует их с Полиной встречи.

— Вы ведь с Егором Бероевым и Ксенией Алферовой давно дружите?

— Я знаю их с тех пор, как они приходили к нам во ВГИК на дипломные спектакли. Потому что Леша Дубровский, мой педагог, с трехлетнего возраста дружит с Егором. Они потом учились и в одном классе, и на одном курсе института. А Ксения Юрьевна Кузнецова, мой педагог по речи, — большая подруга Ксюши Алферовой, крестная Дуни. Так что, бывает, приходя в гости к Ксюше и Егору, я встречаю там своих учителей. Говорю: «Здравствуйте, Алексей Владимирович, здравствуйте, Ксения Юрьевна». А они: «Свет, ну давай ты уже будешь нас на «ты» называть, уже как-то совсем не смешно». А я вот не могу…

— А вы бываете во ВГИКе? Или получили диплом — и больше никогда не возвращались в альма-матер?

— Во ВГИКе я бываю часто. С удовольствием туда хожу, смотрю показы студентов, бываю на вгиковском фестивале. Я не ностальгировать туда хожу, а смотреть молодых режиссеров, мне нравится, как они видят мир. Ведь это люди, с которыми придется работать.

— У вас очень серьезный подход!

— Мне важно совпасть с человеком, которому придется подчиняться полгода. У меня были истории, когда не случалось в работе человеческих и творческих совпадений — ничего хорошего. Хочется, чтобы меня увидели в новом ключе, как это было, например, в «Тесте на беременность» или в «Следователе Тихонове». Я счастлива, когда есть режиссер, который готов со мной заниматься, копаться и идти к общей интересной цели.

— Кто с вами больше всех занимался и копался?

— Вы знаете кто. Но я вам не скажу, а то разговор уйдет в другое русло… (Смеется.) Но то, что у меня как у артистки появился «застольный этап работы», — это, безусловно, заслуга Джахонгира Хабибуллаевича Фай­зиева (режиссер и продюсер Джаник Файзиев. — Прим. ред). Вот сейчас начинается работа над новым сезоном «Теста на беременность», и еще до съемок и репетиций я занималась бумажной работой: выписывала кто, что, куда, зачем, откуда пришел, чего хочет. Это очень облегчает работу.

— Есть ли у вас в квартире свой рабочий кабинет, стол…

— Стол у меня есть — кухонный. (Смеется.) Я никогда не думала, что у артистки должен быть кабинет. Вот гардеробная — да. И она у меня есть. Еще у меня ванная с окном! Это абсолютная комната для раздумий.

— В каком районе Москвы вы живете?

— На Чистых прудах — совсем рядом с «Современником»… Правда, когда я перебралась поближе к театру, театр уехал подальше — во Дворец на Яузе. К счастью, это не навсегда, а на время капитального ремонта. Говорят, что в декабре ремонт «Современника» будет закончен. Все, и особенно Галина Борисовна Волчек, этого очень ждут. Чистые пруды — одно из любимейших моих мест в Москве. Мне вообще очень нравится наш город. Он становится такой красивый! Я люблю ходить пешком. Судя по тому, что говорят в моем окружении, я — одна из немногих, кто считает, что город меняется в лучшую сторону. Но мне в нем радостно и красиво. На Чистых прудах все украшено огромными неоновыми цветами. Полина, когда это увидела, была в восторге. Ей показалось, что она попала в сказку «Алиса в Стране чудес». А я посмотрела на городские украшения ее глазами, и мне они определенно стали нравиться.

— Вы способны посмотреть на вещи глазами Полины… А вы помните себя в ее возрасте?

— Да, хорошо помню. Например, детский сад с открытым уличным бассейном, по периметру которого стояли раскрашенные слоны. А еще помню, как меня ругали за что-то и ставили в угол. Правда, я никогда не понимала, за что. Теперь стараюсь это учитывать при общении с ребенком. Но я живой человек, и общаться с дочкой по учебникам невозможно. В какой-то момент я осознала, что все эти книжки детских психологов написаны для каких-то одиноких неработающих женщин с одним ребенком. Если детей двое или есть муж, о котором нужно заботиться, — все это уже не работает.

— Вы как-то говорили, что Полина в силу характера и темперамента одна заменяет троих детей.

— Ну, я недавно насмотрелась на израильских мам, у которых по шесть детей с непростыми характерами, и мне стало как-то неловко, что у меня с одной Полиной уже дергается глаз и я мечтаю где-нибудь скорее лечь. А они бодро идут куда-то. Я поняла, что просто нужно не зацикливаться. У меня впечатление, что у всех израильских мам есть какая-то генеральная линия. Там мама, конечно, погружена в жизнь каждого из детей, но при этом у нее есть вектор: выжить или всех выдать замуж. Или что-то еще, что не позволяет фокусироваться на каждом конкретном событии. А еще очень помогает в общественных местах делать вид, что это не твой ребенок. Например, он кричит, бесится и вроде бы нужно сказать: «Ну что ты, тише!» А ты ничего подобного не говоришь. Да пусть носится! Сидишь и просто делаешь вид, что этот ребенок не с тобой. Иногда я так делаю. Стараюсь не обращать внимания на осуждающие взгляды окружающих. А Полина просто счастлива в этот момент!

— Избаловать дочку не боитесь?

— Это осознанный родительский выбор. Помните цитату из «Снежной королевы»: «Детей надо баловать — тогда из них вырастают настоящие разбойники». Она у нас и растет разбойницей.

— Как-то вы признавались, что вы шопоголик. Полина тоже?

— Нет, она к этому равнодушна. Иногда может играть с какой-то палочкой с большим увлечением, чем со своей горой игрушек.

— Возможно, Полине было бы гораздо веселее, если бы у нее появился братик или сестричка. Вы ведь никогда не скрывали, что хотите много детей…

— Знаете, недавно в театре был непонятный период, когда вдруг все стали спрашивать, кто напрямую, кто намеками, не беременная ли я… Мне такой интерес показался странным. Но мне даже к Галине Борисовне Волчек пришлось зайти и сказать, что я не в положении. Хотя я подобных вещей не скрывала и, если что, сказала бы сразу.

— За тот небольшой промежуток времени, что мы не виделись, у вас целая жизнь на море прошла. Может быть, что-нибудь еще?

— Я научилась готовить хлеб.

— Но вы ведь много лет его не ели!

— Да, семь или восемь лет. Но я всех перехитрила! Научилась готовить безглютеновый хлеб. Он без пшеницы, из кукурузной и льняной муки. Когда ты прожорлива, то приходится как-то себя прокармливать. (Смеется.)

— А как ваша мечта стать киноведом? Вы ведь и такой способ самореализации рассматривали…

— Поучилась бы с удовольствием. Не думаю, что буду что-то писать и критиковать. Киноведение — это же не про критику, это именно про ведение. И мне это интересно — ведать, понимать, что, зачем и почему. Потому что смешно, когда артист снимается, и вдруг в разговоре понимаешь, что он то не смотрел, об этом не имеет представления, а про такого-то режиссера даже не слышал. Можно, конечно, работать на животной органике и обаянии… Но далеко на этом не уедешь.

— Есть идея, что артист должен быть пустым сосудом, который режиссер наполняет чем угодно.

— Пустой сосуд, то есть глупый артист, никогда не добьется успеха. Потому что успешность актерская — это во вторую очередь то, КАК играешь. А в первую очередь — ЧТО играешь. Говорю как артистка, которая наснималась в большом количестве того, в чем, может, сниматься и не стоило.

— А в чем вы готовы сниматься?

— Летом, например, снялась в сериале «Консультант», и его скоро покажут на канале НТВ. Меня привлек сценарий. Во-первых, его написал замечательный сценарист Слаповский. Во-вторых, тема оказалась именно та, которая давно меня интересовала. Несколько лет назад мое внимание привлекла история Чикатило и Бухановского, замечательного психолога, который помогал его искать. Я много про это читала, смотрела видеоматериалы и удивлялась, что на эту тему никто не сделал кино. Когда я пришла на пробы и начала говорить: «Да, я знаю. У вас в сценарии вот так написано, а в жизни было по-другому», режиссер был слегка шокирован такими неожиданными познаниями артистки. (Смеется.) С партнерами на площадке мне повезло. Ими оказались Макс Дрозд, которого я хорошо знаю и ценю как артиста, и Кирилл Кяро, которого я знала заочно как Нюхача из одноименного сериала. Я была единственной девочкой в прекрасной мужской компании и чувствовала себя абсолютной звездой. Они обо мне и заботились, и всячески ко мне прислушивались, когда я рассказывала про реальную историю Чикатило…

— А чем занимаетесь сейчас?

— Наконец-то стартовали съемки нового сезона «Теста на беременность» для Первого канала. У нас новый режиссер — замечательный Клим Шипенко, новая команда — операторы, гримеры и все остальные. Будут появляться какие-то новые персонажи, но с ними я еще не столкнулась на площадке. Пока снимаются «старички», и меня не покидает то замечательное чувство, когда ты встречаешься со своими друзьями по пионерскому лагерю спустя год в новой смене... Недавно я отправилась в знаменитый Центр акушерства и гинекологии на Опарина повышать свою квалификацию. Училась проводить сердечно-легочную реанимацию, присутствовала при родах, на операциях. Я в роли врача хочу выглядеть убедительно. Буквально через пару дней я поеду в Питер, и снова мы будем творить в городе на Неве.

— Прошлый сезон «Теста на беременность» вы с августа до конца февраля жили с Полиной в Санкт-Петербурге. Сейчас тоже отправляетесь туда надолго?

— О да, Полина потом долго Москву-реку называла Невой, а бордюр у нее до сих пор поребрик. Но на этот раз большая часть съемок перенесена в Москву. В Петербург мы поедем лишь в краткосрочную командировку. Это не займет восемь месяцев, как в прошлый раз. И я очень этому рада. Ведь Полина стала старше, и у нее в Москве кружки, занятия. А у меня тут своя жизнь, и я хочу теперь побольше «делать жизнь» и не так много, как раньше, отдавать себя работе.

Благодарим отель The Ritz-Carlton, Moscow за помощь в организации съемки