Да, «реконструкция» — это слово мне нравится. Здесь действительно через огромное количество редчайших предметов, артефактов, относящихся к первым годам советской власти, воспроизведён дух того времени. «Да, но это не ностальгия по, слава богу, ушедшему в прошлое режиму, а, если хотите, ирония по отношению к нему», — говорит Сергей Бобовников, хозяин огромной квартиры, которую он полностью отдал под коллекцию и специально приезжает показывать проявившим любопытство гостям. Прогулка по квартире вместе с объяснениями владельца занимает не один час, и за это время перед тобой калейдоскоп сюжетов и тем. Вот потрясающая мебель с логотипом завода имени Кирова, в закутке (ох уж эти многофигурные петербургские квартиры!) экспонаты, связанные исключительно с Троцким, чуть в стороне, на манекене, чёрное кожаное пальто чекиста с «вшитым» в него портативным фотоаппаратом для слежки, на кухне — почти полный набор посуды, утвари и различных приспособлений 20–30-х годов прошлого века, а дальше бюсты, знамёна, радиоприёмники (все в рабочем состоянии!), плакаты, фотографии, картины…
Уф, остановлюсь. Но только для того, чтобы продолжить экскур сию по заданной теме, которую мы с Сергеем отобрали для этого материала, — «похороны по-боль шевистски». Или: «смерть и советская власть» (которую Бобовников, на манер советских диссидентов, именует Софьей Власьевной). Ну и вперёд по намеченным точкам.
Остановка №1. Детская игра «Кончина вождя»
Игра, рассказывает Сергей, имела несколько вариантов. Её модератором выступала учительница или воспитательница детского садика (это тогда называлось «детским очагом»). Сначала на конкурсной основе среди лучших учеников, «передовиков», выбирался «дядя Ленин». Он ложился на составленные стулья рядом с моделью мавзолея, головой к нему. Ставилась моделька с гробиком Ленина, соответствующая размеру модели мавзолея. Все читали стихи, рассказы, показывали свои поделки. Кроме того, обязательной была самокритика. Дети должны были Ленину исповедоваться. Фактически — партийная чистка! И «дядя Ленин» должен был оценивать степень грехопадения своих товарищей, поделить их на хороших и плохих. Более всего воспитательницы следили за тем, чтобы никто не шумел и не мешал проведению собрания. Детям говорили: «Сейчас вы разбудите дядю Ленина!» Специально для такого «торжественного случая» загодя изготавливались модели венков. Кстати, на настоящих похоронах вождя их было огромное количество. Рассказывают, что где-то на Севере в одной стене нашли гигантское хранилище ленинских венков, сделанных из штыков, из ложек-вилок-ножей столовых. Железные, каменные, разные!
Сергей Бобовников: «Советская власть праздновала даты смерти, а не даты рождений. Я думаю, по той причине, что Софья Власьевна превозносила жертвенность. Отсюда — сакрализация смерти как акта жертвенности. Помните, каждый умерший от водки председатель горисполкома считался жертвой — “сгорел на работе”? Или сгорел в борьбе. На венках так и писали: ”Сгорел в борьбе”, ”Сгорел на работе. Прощай, дорогой товарищ!” Пели ”Интернационал”, ”Вы жертвою пали” и так далее».
Остановка №2. Оды
На смерть вождей писались оды. Автор этой оды — некий Александр Крейн. 1928 год. Она предназначена для большого оркестра и смешанного хора. Стихи написаны на русском и немецком языках. В конце — реклама агитационно-просветительной литературы музыкального сектора Госиздата. Порадуйтесь: Васильев-Буглай. «Ленин и РКП». Для первого голоса с фортепьяно. Или вот — Давыденко. «Про Ленина». Плакат для баса соло, без сопровождения. Слова — Алексея Кручёных! «Пять дней и пять ночей», слова Веры Инбер, колыбельная для высокого и низкого голоса. Борис Шехтер. «Как умирает вождь», стихи Василия Каменского. «Ленину» — для среднего голоса, слова Николая Асеева. Заметьте — сплошные футуристы!
Остановка №3. Крематорий
Пришла новая жизнь, но люди продолжали умирать и гибнуть. Город был переполнен красивыми кладбищами с крестами и ангелами, и нужно было найти новый, «революционный», способ утилизации человеческих останков. И тогда был взят на вооружение немецкий опыт возведения крематориев. Первый ленинградский крематорий — абсолютно конструктивистское сооружение. Работает он до сих пор.
Остановка №4. Посмертная маска Кирова
После трагической гибели Кирова были сняты две посмертные маски. Одна находится в квартире Кирова, другая, которую вы видите, была в музее Кировского завода. Там сделали из этой маски лампу, на которой есть надпись, что она изготовлена рабочими смены Краснопутиловского завода, осуждающими зиновьевско-бухаринскую банду убийц. Здесь же «Реквием памяти Кирова». Солист и хоры (детский — 68 человек), тираж 500 экземпляров, 1936 год. Композитор неизвестен.
Сергей Бобовников: «Мне кажется, что это сочетание маски и лампы не случайно: хотите — освещение, хотите — освящение! Посмертные маски были традицией того времени. Часто они находились на рабочих столах в качестве пресс-папье. Например, маска Ленина стояла на столе у Рыкова. А известная маска Урицкого была покрыта золотом. Её отливали на Ломоносовском фарфоровом заводе. На аукционе она ушла то ли за 50, то ли за 60 тысяч евро. Урицкий был первой жертвой, и на нём отрабатывался ритуал советских пышных похорон. Так сказать, формат официальной скорби».
Остановка №5. Мавзолеи
Проектов мавзолея с окружающим его пространством было множество. Так, предлагалось рядом с мавзолеем установить либо каменные, либо даже хрустальные гробы. Это вместо нынешних захоронений в Кремлёвской стене.
Остановка №6. Дзержинский в мраморе
Это изображение Дзержинского стоя ло в клубе завода, который сейчас называется ЛОМО (Ленинградское оптико-механическое объединение), а тогда это была фабрика имени ОГПУ и там выпускались знаменитые фотоаппараты ФЭД (Феликс Эдмундович Дзержинский). Мраморный портрет изготовил Матвей Манизер, весьма востребованный в то время скульптор, впоследствии трижды лауреат Сталинской премии. Другое изображение — это мёртвый Феликс Дзержинский, полуголый, с обнажённым торсом. Такое следование римской традиции. И ещё Дзержинский везде без волос.
Это сделано в угоду Генриху Ягоде, который был лысый и хотел таким же видеть сво его кумира. Поэтому в то время написано много портретов коротко стриженного Дзержинского.
Сергей Бобовников: «На Риме “помешалась” ещё Французская революция. Большевики взяли на вооружение и римскую, и масонскую символику. Но ссылались при этом не на Рим, а на Французскую революцию: это и скреп лённые масонские руки, и серп и молот, и звёзды».
Остановка №7. Панно «Проводы Ленина»
На панно работы Мамонтова рабочие несут голого Ленина, со всеми анатомическими подробностями.
Сергей Бобовников: «Очень много было изображений Маркса, Энгельса, Ленина в обнажённом виде. Были скульп туры и в полный рост, и так называе мые римские торсы. Их изготавливали очень дорогие художники из очень дорогих материалов. Поначалу денег на празднества и кончины тратилось много. День смерти тоже считался праздником. Расстрел полковника Романова с семьёй лет десять в календаре отмечался красным цветом. Не знаю, был ли он выходным».
Остановка №8. Бюст Хлопуши
Хлопуша — это атаман, «славный разбойник» при Пугачёве (настоящее имя — Афанасий Тимофе евич Соколов, 1714–1774). К 150-летию его казни Карл Зале, один из лучших скульпторов Латвии, сделал этот деревянный бюст из кедровых брёвен острога, в который Хлопуша был посажен. И ржавая цепь на нём того же времени.
Сергей Бобовников: «Ну просто Марс, бог вой ны! Это настоящее искусство, кубизм! Тогда в Латвии пытались устроить революцию силами местных и неместных большевиков. Была кровопролитная война, а Хлопуша служил одним из её символов».
Остановка №9. Палехская шкатулка
Сюжет шкатулки — похороны красноармейца. В левом углу — его лошадь, надо полагать, плачущая по нему. Это фантазия художника о 20-х годах, о Гражданской войне. Похороны были стихийные, обрядов ещё особых не было, и сюжет отражает эту реальность. Это подарочная шкатулка. Или подносная. Были ещё тиражные. Подносные — это единичные экземпляры, они несли идеологию и были для внутреннего употребления. Их никогда не выносили на международную продажу, тогда как тиражные шли на экспорт. Подносные шкатулки дарились в качестве сувенира вождям. Когда они съезжали со своих временных квартир или дач, шкатулки — Палех или Федоскино — были чуть ли не единственные ценные вещи, которые они забирали с собой.
Сергей Бобовников: «С Александром Зубковым, автором шкатулки и одним из совладельцев иконных мастерских, произошла удивительная история. Начальнику милиции Палеха пришла разнарядка арестовать несколько человек. Они вдвоём с Зубковым размышляли, что делать, поскольку не хотели забирать невинных людей, и в конце концов они написали доносы… на самих себя. Начальника милиции в результате расстреляли, а Зубкова продержали несколько лет в заключении и отпустили. Потом был повторный арест. Но когда за ним пришли, он уже лежал в гробу. Чекисты очень огорчились: “Чёрт! Убежал!”»
Остановка №10. Лампа «Рабочий на мавзолее»
Редчайший экземпляр, фото которого прислано специально для этой публикации из Парижа от коллеги Сергея Бобовникова. Как дополнение к экскурсии. Рабочий стоит на мавзолее и держит в руках знамя, которое окутывает последнее пристанище Ленина. Впрочем, последнее ли?
0
119.00
