ТОП 10 лучших статей российской прессы за
March 21, 2022

По данным Минобороны РФ, вечером 19-го и утром 20 марта удары высокоточными ракетами «Калибр» по объектам военной инфраструктуры Украины наносились в том числе из акватории Каспийского моря. Стартовавшие из акватории Черного моря «Калибры» морского базирования уничтожили цеха по ремонту поврежденной в боевых действиях украинской бронетехники на Нежинском ремонтном заводе.

При этом ряд военных экспертов — в первую очередь западных — утверждает, что, несмотря на рост числа авиационных и ракетных ударов по крупным объектам ВСУ, в том числе в глубоком тылу, темпы продвижения российской наступательной операции все-таки снизились. Ряд западных аналитиков даже заявляет, что, дескать, «российская военная машина выдохлась», хотя одновременно и признают, что боевой потенциал ВСУ с каждым днем все более падает.

Ряд других аналитиков, наоборот, отмечает, что об «усталости» российской военной машины говорить преждевременно хотя бы потому, что для проведения операции на Украине используется ограниченный армейский контингент. Основная часть Вооруженных сил России по-прежнему выполняет задачи по обороне страны в различных ее частях, проводя плановые военные учения и стандартные мероприятия в рамках боевой подготовки. Кроме того, отмечают они, Россия не прекратила своего участия в операции в Сирии, никоим образом не уменьшив там свой воинский контингент, что само по себе говорит о сохраняющемся боевом потенциале и далеко еще не полностью реализованных военных возможностях. Причем, по мнению ряда военных экспертов, сирийский опыт во многом используется припроведении специальной военной операции на Украине.

Вот что об этом рассказал «МК» известный военный аналитик, редактор журнала «Арсенал Отечества» Алексей Леонков.

— Сирийский опыт помогает командованию и войскам во время специальной операции на Украине?

— Безусловно. Да и по ходу операции мы учимся. Давайте разложим все по полочкам. Вначале мы предполагали, что тактика украинской армии будет примерно такой же, которую мы помнили по боевым действиям в Донецке или Луганске еще в 2014–2015 годах.

— Что это за тактика?

— Несколько похожая на старую советскую тактику, когда была сплошная линия фронта, проводилась многочасовая огневая подготовка перед наступлением дивизий и армий и так далее. Однако с первых же дней боев в феврале 2022 года стало понятно, что вооруженные силы Украины действуют иначе, на основе концепта, который разработали и пытаются внедрять американцы везде, где только появляются.

Это тактика сетецентрических войн.

— Такой термин у нас стал употребляться несколько лет назад. Что он означает?

— Это когда, например, применяются относительно небольшие, маневренные батальонные тактические группы, действуют свободно на местности. При этом имеются различные запасные пункты перевооружения. В них можно сменить технику, пополнить личный состав. Это как раз то, что мы сейчас находим и громим по всей территории Украины: склады горюче-смазочных материалов, базы с вооружением, техникой. Некоторые, правда, не громим, а просто вскрываем. Вот наше Министерство обороны показало на днях склад, где разного оружия под завязку — десять тысяч ящиков.

— Получается, чуть ли не по всей территории Украины организованы такие склады с боеприпасами? Зачем?

— Хороший вопрос. Я так думаю, что это сделано по совету кураторов из США и НАТО. Им очень хотелось толкнуть Украину на наши штыки. При этом они понимали, что мы не сможем ограничиться только на решении проблемы ДНР и ЛНР и пойдем вперед. Ну и увязнем в этой стране. То есть получим второй Афганистан.

Еще один фактор, с которым мы столкнулись, — в ВСУ за эти годы проведено идеологическое перепрограммирование, там практически не осталось таких, кто не разделяет общей антироссийской идеологии и укронацистских взглядов.

Тут напрашивается сравнение с ИГИЛ (террористическая организация, запрещенная в России. — «МК»). В ее рядах тоже не было неблагонадежных. Все были идейные, непримиримые.

— А в тактике есть схожее в действиях террористов на Ближнем Востоке и ВСУ?

— Очень много общего. Точно так же в Сирии закладывались склады, схроны, отрабатывались маршруты перемещения. Боевики так же создавали укрепрайоны. Закапывались в землю, причем очень глубоко. Все то же самое мы сейчас видим на Украине. Только местность другая. И еще одна особенность в том, что мы воюем не с теми «бармалеями», которые сильно отличаются от нас, а имеем дело с людьми, очень на нас похожими.

— Ну да, считай — один народ. Так все же: мы предполагали, что украинские войска будут воевать по-другому, не так, как в 2014–2015 годах, или начали это понимать после первых столкновений в ходе операции?

— Думаю, мы это окончательно поняли в ходе операции. С первого же дня мы начали выполнять удары по различным военным объектам украинской армии, средствам ПВО, авиации, пунктам управления… Поначалу казалось, что мы разгромили почти всё на местах. Но вскоре выяснилось, они рассредоточили и те, и другие свои средства.

Частично авиацию перегнали на запасные аэродромы, комплексы ПВО позасовывали куда только можно, создав с их помощью небольшие локальные эшелонированные системы ПВО в районе городов и своих укрепрайонов. Точно так же они рассредоточили ствольную артиллерию.

Фактически они создали различные группировки войск, которые, можно сказать, были относительно самодостаточными. Вот это как раз и выяснилось по ходу действий.

Мы-то рассчитывали как? Стоит, к примеру, механизированная бригада, у которой есть некоторое количество бронетехники — танки, боевые машины пехоты, бронетранспортеры… Но затем выясняется, что у этого соединения есть еще и поддержка артиллерии — ствольной и залпового огня, действует воздушная разведка, и эта группировка прикрывается еще и средствами ПВО. То есть мы поняли, что организация там немного другая. Помимо этого, они же еще получают разведданные от США через их спутниковую группировку.

— А это можно расценивать не только как поддержку со стороны США, но уже и как участие?

— Когда мы выдвигались на Донбасс, то верно рассчитали, что Украина будет воевать сама по себе. Что НАТО не придет на помощь, не будет рисковать, непосредственно поддерживая Украину. Но выяснилось, что альянс нашел способ, при котором он как бы не является явной стороной конфликта, но тем не менее, так сказать, соучастником является.

НАТО самоустранилось от совместного с Украиной наступления на Донбасс. Американцы всё с территории Украины убрали, дескать, они тут ни при чем. Однако теперь выясняется, что очень даже при чем. На самом деле США участвуют. Правда, не военным способом, а, скажем так, околовоенным.

— Это, как я понимаю, конкретно касается спутниковой разведки?

— Подтверждено, что украинская армия получила устройства приема глобальной спутниковой системы Starlink, работающие по каналам связи формата 5G. Это дало возможность мгновенно перебрасывать сразу одним пакетом большое количество информации. То есть устройство получает короткий импульс, который передает пакет данных, где сразу имеются разведывательная информация, оценка военной ситуации, а также рекомендации, какие цели атаковать в первую очередь.

— Получается, что Зеленский вовсе не главнокомандующий, в общем-то — кукла, а украинской армией непосредственно могут командовать и управлять какие-то натовские структуры?

— Фактически натовские структуры и руководят действиями украинской армии. Этот факт довольно трудно доказать документально. Вот когда мы с вами говорим о боевиках вооруженной сирийской оппозиции в Сирии, то там это сделать было проще, так как непосредственно в группировках сидели американские инструкторы. Но сейчас на Украине они то же самое делают дистанционно. Для этих целей украинская армия получила средства, с помощью которых это можно делать удаленно, в режиме реального времени. И таким образом они действительно управляют украинской армией.

— А что из себя представляет сегодня система военного управления на Украине?

— Есть как бы несколько уровней. Все, что там творится в политическом поле, — заявления Зеленского, Арестовича, СНБО, переговорщиков — это все одна программа. То, что творится на местах — в городах и поселках, — это уже что-то другое. То, что делается в армии, в отдельных ее звеньях, — третья история. Все эти многослойные структуры действуют по большей части независимо друг от друга. Именно это и создает нам множество сложностей.

Вот мы, например, говорим, что организуем режим тишины в таких-то городах. А ВСУ и нацбаты за это время осуществляют передислокацию своих войск, перебрасывают силы в города, выводят оттуда кого-то и так далее.

Вот даже когда идет эвакуация населения, например, из Мариуполя, Харькова, они под видом гражданских лиц пытаются вывезти всех своих боевиков. Вывозят на гражданских машинах. Также на гражданских машинах, под видом продуктовых фур везут якобы питание, а на самом деле — вооружение.

Недавно даже в итальянской Пизе местные грузчики в аэропорту показали, что под видом гуманитарного груза, который шел в Польшу, на самом деле поставлялось вооружение для Украины. А ведь по всем документам этот груз проходил как гуманитарка.

Вот так страны НАТО и действуют: поставляют оружие в зону конфликта, а по документам — отправляют гуманитарную помощь. Очень благородно.

— Допустим, оружие они совершенно открыто подставляют. Даже хвастаются этим, кто больше отправил.

— Поставляют и открыто, и закрыто. Они говорят про противотанковые ракетные комплексы, те же «Джавелины». А на деле втихаря поставляют оружие, которое позволяет тем же самым территориальным батальонам долго держать оборону в городах, прикрываясь жителями как живым щитом.

— Это о каком оружии речь?

— Например, минометы, легкие артиллерийские установки или, допустим, возимые минометы, которые просто ставят либо монтируют на любую машину. К примеру, на какой-нибудь пикап или грузовичок «Газель». И вот мотается такая «газелька», перевозящая фрукты по городу, а потом тент снимает, наносит удар и уезжает, меняя местоположение, чтобы занять другую позицию для стрельбы.

— ВСУ и тяжелые системы вооружений активно используют...

— Если говорить про системы залпового огня, которые действуют в некоторых городах и обстреливают в том числе мирные кварталы, то они выезжают на позиции уже снаряженные ракетами. Причем выезжают в тот момент, когда американская разведка сообщает, что в ту сторону никто с нашей стороны «не смотрит». То есть американцы руководят даже тем огнем, который направлен в сторону таких городов, как Киев или Харьков. Потом, кстати, картинка обстрела целей, по которым они им ставят задачу вести огонь, опять же через систему Starlink попадает в средства массовой информации как доказательства «зверств российской военщины».

— Ну а что же наша спутниковая разведка? Мы так сильно проигрываем по количеству спутников американцам?

— Наша разведка работает. Но чтобы наши спутники висели непосредственно над местом боев и в онлайн-режиме картинку передавали, необходима огромная группировка спутников дистанционного зондирования Земли и спутников оптико-электронной разведки. Они должны выдавать стратегическую карту, дающую полное представление о том, что творится на подступах к тому или иному городу. Да, у нас достаточной орбитальной группировки нет.

Так получилось. У американцев 1300 военных и гражданских спутников, у Китая — 350, а у нас только 150.

На разведку у нас сейчас работают беспилотники. Эти же задачи могла бы выполнять и разведывательная авиация, но у нас ее не хватает — аукаются 90-е годы, когда это направление авиации, как говорится, загнали за Можай. А сейчас бы помощь таких самолетов очень пригодилась. Они могли бы даже вовремя нанесения авиационных ударов проводить доразведку. То есть давать картину того, что происходит после нанесения ударов, какие части противника куда перемещаются. В этом случае работать можно было бы еще эффективнее.

— Из действий в любом военном конфликте следует извлекать уроки. Но имея даже некоторые проблемы, на ваш взгляд, как мы, справимся?

— Безусловно. Мы перемелем все эти группировки. И те, которые в Мариуполе, и те, что под Донецком. Общее их количество, по последним данным, было почти 90 тысяч человек. 76 тысяч под Донецком и Луганском и 14,5 тысячи в Мариуполе. Причем это все отборные части. Там нет людей случайных.

Их задача была вырезать все русское на Донбассе. И эту силу мы доломаем. Сломаем и пойдем дальше.

— В том числе сирийский опыт поможет?

— Мы все это уже видели в Сирии. И мы теперь знаем, какие методы следует применять. ВСУ творят то же самое, что творили в Сирии террористы. Это захват людей, которыми они прикрываются, и тактика сетецентрических войн, где каждый полевой командир сам себе голова, и разрозненные войсковые группировки, каждая из которых выполняет свою роль.

Тактика ВСУ, повторюсь, очень похожа на ту, что мы видели в Сирии, во многих отношениях.

— Говорят, что пророссийские сирийцы сейчас к нам рвутся, хотят помочь?

— Видимо, они по «почерку» узнали тех, кто когда-то терзал их территорию. Взять хотя бы обстрел мирных кварталов. Не выборочный, а такой, чтобы убить как можно больше гражданских. Это же все чисто игиловская (запрещено в РФ. — «МК») тактика. И те из них, кто хотел бы к нам приехать, их так и называют — «охотники за ИГИЛ». Так что если им разрешат и они до тех ребят на Украине доберутся, я ВСУ и нацбатам не завидую. Никому не желал бы с ними встретиться.