ТОП 10 лучших статей российской прессы за
Dec. 15, 2021

САХАРНАЯ МЕЧТА 

Кабульский проспект Майванд – сплошной базар, где с трудом протискиваешься между громко расхваливающими свой товар торговцами. В середине улицы сохранилось несколько полуразрушенных зданий – результат кровавой грызни в 1993 г. между отрядами боевиков, коих вооружали и финансировали США против СССР. Тогда за год в столице Афганистана погибли 50 тыс. мирных жителей. «Душманы обещали нам: едва свергнем «красных кафиров» (неверных. – Ред.) – тут же расцветут райские сады, – объясняет мне Абдул-Мохаммад Саид, в 1984– 1992 гг. учившийся в интернате для афганских детей в Волгограде. – Но после ухода русских страна просто сдохла, она превратилась в сущий ад. Раньше по Кабулу ходили троллейбусы, а сейчас ни одного нет, народ катается на разбитых корейских маршрутках. Женщины ходили по Кабулу с открытыми лицами и распущенными волосами, теперь же прячутся под паранджой. Исламисты утверждали: все наши беды от русских. Шурави ушли больше 30 лет назад, а мы живём как в средневековье – нет отопления, перебои с электричеством и водой. Поэтому времена СССР в Афганистане зачастую вспоминают как сахарную мечту». 

ГОЛОД НИЩИХ 

Я живу в хорошей гостинице в Кабуле – ночью вода почти не идёт, сочась из крана жалкой струйкой, свет выключают каждый день; к счастью, работает дизельный генератор. Это отель для иностранцев – в бюджетных «гостевых домах» афганцы живут так: вселяются в огромный зал-общежитие и спят там прямо на полу, без одеял. На каждом перекрёстке Кабула в дверцу такси стучат грязные, замызганные ребятишки и женщины в голубых паранджах, показывающие жестами – дайте хоть чтонибудь поесть. Главный город Афганистана наводнён нищими и беженцами из мест недавних боёв, они селятся в матерчатых палатках и брошенных бежавшими от талибов чиновниками домах, заваливая их мусором и нечистотами. «При власти шурави я работал на построенном русскими авторемонтном заводе «Джангалак», получал по тогдашнему курсу 200 долл., – вспоминает 58-летний Мохаммед Табир. – Я роскошествовал, как падишах – мне предоставили хорошую квартиру от государства, продукты стоили копейки, мои сыновья и дочь ходили в бесплатный детский сад. Вчера на такси я заработал «чистыми» 50 афгани за весь день, шофёров же больше, чем клиентов: это цена пяти лепёшек. Пусть душманы ответят мне – вот за такую жизнь для афганцев они воевали на американские деньги?» 

«С СОБОЙ ВОЕВАЛИ» 

В Кабуле есть место, называемое «микрараёни», ну то есть «микрорайон» – застройка из пятиэтажек и девятиэтажек советского стиля: там долгие годы селились советские специалисты и афганские политические деятели. Мне показывают дом, где проживала семья Наджибуллы – лидера Афганистана, убитого талибами в 1996 г. «Видишь, обычная обшарпанная панелька, – усмехается Фарид Парвиз, получивший в СССР образование строителя. – Ездил «товарищ Наджиб» на дешёвой машине, немодно было тогда крутизной понтоваться. Это у президента Ашрафа Гани, навязанного нам США, имелся роскошный особняк, бронированные лимузины, и сбежал он из страны с чемоданами, набитыми долларами. У Наджибуллы баксов не было, он остался вместе с народом и погиб за него». И в самом деле, богатство чиновников прежнего афганского правительства поражает воображение. «Даже переводчики получали зарплату в 2500 долл. (178 тыс. руб. – Ред.), – рассказывает Фарид Парвиз. – Американские деньги транжирили и воровали, как хотели. Народ в провинции на 3500 руб. в месяц жил, но это никого не волновало. Говорят, русские нас оккупировали, а мы вели против них «священную войну». Но тогда никто не голодал, давали жильё, 40% афганских женщин работали, девушки получали образование, афганцы по-прежнему ездят по отличным дорогам и сквозь туннели, сделанные шурави. Получается, мы воевали сами с собой». 

БЕЗ РУССКИХ ВРАЧЕЙ 

Близ города Чарикар можно увидеть поле, усеянное разбитой и сгоревшей военной техникой советского производства. Нет, это не танки «ограниченного контингента СССР». Наше оружие здесь переходило из рук в руки. Сначала «катюшами», орудиями и Т-72 воевала Демократическая Республика Афганистан, затем ими сражались друг с другом душманы, талибы и ещё чёрт знает кто. «Экс-президент Ашраф Гани хотел тут сделать музей «великой победы над русскими». Американцы обрадовались, выделили деньги, но их, как обычно, украли, – улыбается АбдулМохаммад Саид. – Отличная «великая победа»: шурави ушли домой, а у нас миллионы погибли и миллионы стали беженцами, вся страна лежит в руинах, мы отброшены на 300 лет назад. Ты знаешь, что продолжительность жизни в Афганистане – 42 года? К нам больше не посылают русских докторов, наши женщины часто умирают при родах». «Мне любопытно, почему такое хорошее отношение к шурави? – удивляюсь я. – Советская армия масштабно воевала, много афганцев погибло. А люди со мной обнимаются». «Афганцы сравнили «до» и «после», – вздыхает Абдул-Мохаммад. – Да и потом, 30 лет с войны прошло. Что толку мусолить прошлые обиды? Даже талибы не такие дураки, как в Польше и Прибалтике». Вечером, сидя на ковре и скрестив ноги по-турецки, я пью чай дома у крупного торговца тканями (афганцы любят приглашать в гости). На стене клейкой лентой прикреплён портрет всё того же Наджибуллы – мёртвый президент считается самым популярным политиком Афганистана. Внезапно снова отключается электричество. Хозяин ругается, призывая проклятия на американцев, «ослов из правительства» и талибов (последние, впрочем, упоминаются шёпотом). «Ты вот понимаешь, брат, при шурави такого не было». Я улыбаюсь в темноте. Все афганцы, с которыми я беседовал, считали: СССР не следовало входить в Афганистан… и они же дружно заявляли мне: нельзя было выводить контингент, вы же оставили нас на растерзание фанатикам! «Наши люди просто мечтают, чтобы вы вернулись, – говорит хозяин дома. – Вы же вернётесь, правда?» «Надеюсь, что нет», – произношу я, и воцаряется гробовое молчание. Ну, по крайней мере, я ответил честно.