ТОП 10 лучших статей российской прессы за
May 26, 2017

— Лера, когда вы соглашались вести программу «Секрет на миллион», не опасались, что она вскоре закроется? Ведь мало кто любит раскрывать личные секреты: звезды вполне могли дружно отказываться от участия.

— Никто не любит рассказывать о себе, и это нормально. Я и сама не делюсь своими проблемами с посторонними, не люблю грузить людей. Хотя никаких секретов у меня нет, и даже не представляю, какую тайну могла бы сама у себя вытащить.

Думаю, большую роль в успехе нашего шоу сыграло то, что я со всеми известными людьми дружу. Получается, что они приходят в студию не личное выставлять напоказ, а просто в гости.

Мне настолько интересно с каждым из них разговаривать, что я забываю про то, что вообще на работе. Полное ощущение доверительной дружеской беседы. И даже если кажется, что придется из человека признания вытягивать, по ходу дела выясняется, что он сам все спокойно рассказывает. Признается в таких вещах, что волосы на голове дыбом встают. Может, звучит нескромно, но диалог с известными людьми про жизнь в нашем шоу действительно получается интересным. Герои часто говорят: «Лер, ты что, колдуешь, что ли?! Не пойму, чего это я разоткровенничался вдруг?» Мне приятно такое слышать. Я стала психологом, чувствую, с кем можно пошутить, над кем иронизировать, на кого надавить, с кем, наоборот, общаться максимально деликатно. И неудобные вопросы задаю корректно. Если отвечать не захочется, пожалуйста, хотя прецедента не помню. Единственный раз мне пришлось сменить тему, когда героиней программы была Роза Сябитова. Сначала она сказала, что открыта к любым вопросам, но потом вдруг: «Стоп, об этом говорить не хочу». Ну, нет, так нет.

— Как журналист, скажу, что неприятно на заданный вопрос не получить ответа. И нелегко задавать неудобные вопросы...

— Не то что нелегко, а очень даже сложно! Каждый раз выхожу из студии психологически выпотрошенной, следующий день лежу дома пластом. Действительно, наше шоу предельно откровенное, зрители ждут признаний. И чтобы их добиться, надо залезть к герою в душу. А я по своей природе нелюбопытная: никогда в жизни не спрошу друзей или близких о том, о чем не следует.

— Хочется больше узнать о телекухне. Меня, к примеру, волнует судьба конверта, в котором хранится главная тайна героя. Если человек не пожелает отвечать и порвет записку, какова вероятность, что секрет не выплывет наружу? Кто-то ведь из вашей команды его знает.

— В курсе я и еще один человек. Но мы связаны серьезным контрактом о неразглашении, так что волноваться не стоит.

— А вы вообще умеете хранить секреты?

— Только я и умею их хранить, и про это знают все в нашем профессиональном круге. Было время, когда кто только мне не звонил, чтобы поплакаться, пожаловаться, выговориться. Кудрявцева выслушает, поймет и забудет. И спроси через неделю, а про какой секрет шла речь, не вспомню! О чем вы! Мозг, видимо, понимает, что информация не нужна, и файл стирает. Я не из тех людей, кого распирает от чужих тайн.

— Мужской подход!

— Наша психология родом из детства. Мой папа очень хотел сына (у них с мамой уже была дочь, моя старшая сестра Оксана). Родился мальчик, но вскоре умер, следом появилась я. Папа сильно расстроился. Пошел в загс и записал меня под именем Валерии, а не Насти, как хотела мама. И стал воспитывать как пацана: возил на охоту, играл со мной в шахматы, завалившись на диван перед телевизором, мы на пару смотрели хоккей, футбол. Он вбил в мою голову, что дружба — понятие серьезное, что это не пустая болтовня, а «24 часа в сутки». Если мне позвонить ночью и сказать: «Лер, нужна помощь», я встану и приеду. Поэтому мне сложно дружить с девочками. Жалко тратить время на болтовню о шмотках, косметике, мужчинах, диетах — кстати, ни одной не знаю. (Смеется.) Вчера со свекром просидели вот здесь, на веранде, до двух часов ночи, говорили о Боге, Вселенной, политике. Родители мужа живут через три дома от нас, мы часто собираемся вместе.

— Недавно в эфире состоялся еще один ваш дебют: вместе с Оскаром Кучерой вы ведете шоу «Звезды сошлись». При обсуждении горячих новостей люди чуть не в драку лезут друг с другом. Чем громче, шумнее и скандальнее проходит эфир, тем лучше для рейтинга. А для вас лично насколько комфортно находиться в конфликтной ситуации?

— Не переношу скандалы: я миротворец, об этом знают все, кто со мной более-менее близко знаком. Не хочу тратить жизнь на ссоры, выяснение отношений. Не люблю сплетни, ложь физически не переношу. Порву отношения, если кто-то оклевещет близких. Однажды у меня случился конфликт с одним известным человеком. Вышла нелепая история. Он зачем-то пытался рассорить меня с общими знакомыми, которые позвонили и в лоб спросили: «Лер, как такое могло случиться? Мы не верим, что ты могла...» Я от возмущения просто задохнулась и при встрече с тем молодым человеком на каком-то концерте влетела в ВИП зону, где он находился, и с разгона начала пинаться. Мы подрались! (Смеется.) Закончилось все хорошо: он извинился, и мы до сих пор дружим.

— Неожиданный факт вашей биографии! Значит, вы умеете драться?!

— Я все детство дралась.

— С кем?

— Со всеми. Особенно бурно это происходило в пубертатный период. Я родилась в Казахстане, в маленьком периферийном городе Усть-Каменогорск, где молодежь периодически воевала друг с другом – район на район. Зашел на «чужую» территорию, все, держись! В мальчишеской компании я была единственной девочкой и участвовала во всех пацанских разборках. На дискотеке вечная тема: ты кто, а ты что меня дернул — и понеслось! Сейчас, став взрослой, не могу поверить, что все это происходило со мной! Та девчонка, которая вечно лезла на разборки, неужели я?! Ну посмотрите, я же спокойная, по гороскопу — Телец, а это значит «мир, дружба, жвачка». Но... если вывести из этого состояния, могу вспомнить былое и дать серьезный отпор. (Со смехом.)

— Лера, вы пришли на телевидение 22 года тому назад, став ведущей популярной в 1990-х «Партийной зоны», и до сих пор остаетесь востребованы в профессии. Это удалось немногим вашим коллегам. Что помогло столько лет быть в топе шоу-бизнеса? Определенные черты характера, полезные знакомства, умение попросить за себя или просто везение?

— Я везунчик. Клянусь, никогда ничего ни у кого не просила, на поклоны не ходила. Был единственный случай, который из-за его исключительности хорошо запомнила. Когда училась в ГИТИСе, запускалась «Новая волна». И, встретив Сашу Файфмана (Александр Файфман – генпродюсер Первого канала. – Прим. «ТН»), с которым мы давно дружим, попросила посодействовать, чтобы меня взяли на этот конкурс корреспондентом. Он сказал: хорошо, и тем же летом я оказалась в Юрмале. Писала сюжеты для телепрограммы и неожиданно для самой себя вышла на сцену с Максом Галкиным. Мне предложили стать ведущей, я согласилась. Все! Никаких просьб с моей стороны не было. Что же касается черт характера... Я умею находить с людьми общий язык. Для телевизионной карьеры это важное качество. Могу общаться на равных и с Аллой Пугачевой, и с ребятами-таджиками, которые возводят у нас на участке гостевой домик. Приду к ним, покурю, потрещу о стройке. А все потому, что люблю людей. Да-да! Оправдываю всех: нет, что вы, он совсем не скотина, просто судьба несправедлива — сломала человека.

На моей голове не растет корона, которая многим людям изрядно подпортила судьбу. Была бы я мужиком, а не девочкой, подходила бы к зарвавшимся людям и сбивала бы ее щелчком. Что я мысленно и делаю, когда сталкиваюсь со звездной болезнью.

Честно говоря, у самой в жизни был период, когда пришлось опускаться с небес на землю. Я попала на телевидение, на популярный в те годы канал ТВ-6, когда мне было всего двадцать с небольшим. Неокрепший организм девочки с периферии не выдержал ни обрушившейся популярности, ни вдруг открывшихся возможностей в связи с высокими заработками: мне платили $1200 в месяц – это же целое состояние. И «кукушка» поехала! Стало казаться: ну все, я звезда.

До сих пор жутко стыдно. Хорошо, что вмешалась Оксана, моя любимая сестра. Сказала в открытую: «Лер, алло, ты чего? А ну-ка, соберись!» Не сразу, но я ее услышала. Повлияло еще и то обстоятельство, что, взлетев, я... упала: ушла с канала ТВ-6 из-за одной неприятной истории и на год вообще исчезла (это случилось из-за «мести» Лериного второго мужа, бизнесмена. – Прим. «ТН»). Все друзья в кавычках моментально испарились, кроме Тани Лазаревой и Игоря Верника, с которыми мы до сих пор дружим. Всегда буду им благодарна...

— Кстати, откуда вы знали Верника? Ведь именно с его легкой руки вы оказались по ту сторону экрана и стали ведущей «Партийной зоны» вместе с Кушанашвили и Куценко.

— С Игорем мы познакомились в 1994 году на музыкальном фестивале на Тенерифе. В детстве я серьезно занималась хореографией. После школы поступила в культпросветучилище, почти тут же вышла замуж и оказалась в Москве. И уже в столице начала работать с популярными в то время исполнителями: танцевала у Титомира, у Светы Владимирской. И как раз в то время сдружились с Верником. Он работал на ТВ-6. В один прекрасный день позвонил, рассказал про кастинг в «Партийную зону». Я поехала, но на сто процентов была уверена, что не примут. Выглядела я тогда оригинально: на голове 300 африканских косичек, которые мне студентки-негритянки заплели в общежитии института имени Патриса Лумумбы, серьга в брови, черная косуха с заклепками. А на кастинг пришли девочки из модельного агентства Red Stars, женственные красотки, как на подбор. Я вышла перед камерой, начала что-то рассказывать про себя, все заржали. Как потом выяснилось, именно мои дебильные косички и непохожесть на других понравились.

— В общем, вы представитель self-made, человек, сделавший себя сам...

— Так и есть. Никто не продвигал, не давал советов, что носить, как стричься, как себя вести в кадре и за кадром. Интуитивно я все это чувствовала сама. Но конечно, были в жизни «крючки», которые цепляли одно событие за другим и привели меня в сегодняшний день.

Когда мне было совсем мало лет, я очень хотела жить в Москве, ездить на белом «мерседесе» и быть Аллой Пугачевой. Не как, а именно ею! Песни Примадонны знала наизусть и, когда оставалась дома одна, надевала мамин парик и пела, держа дезодорант как микрофон. Когда мы с мамой приезжали в столицу к ее друзьям, непременно шли в ГУМ, гуляли по Красной площади. Воспоминания тех лет – это пепси-кола, дефицитные бананы, Мавзолей, очередь в который занимали в четыре утра. Какого-то конкретного плана на будущее не было, я никогда не обдумывала, как бы перебраться в Москву. Училась в нашем усть-каменогорском культпросветучилище, «кульке», когда случайно познакомилась со своим первым мужем. Сергей, Сережа Линюк, барабанщик «Ласкового мая» — сейчас таких популярных групп просто нет. Это было что-то невообразимое! Я крутила их песню «Белые розы» с утра до вечера, затерев магнитофонную запись до дыр. До сих пор люблю хиты «Ласкового мая», мне нестыдно об этом говорить, это же мое детство. Так вот, группа приехала с гастролями в наш город, и подружка — она тогда училась в Питере и приятельствовала с Сашей Букреевым, директором «Ласкового мая», — позвала на концерт. Пошли всем табуном, предварительно выпив. Я хулиганистой девчонкой росла, курила лет с четырнадцати, выпивала — хоть портвейн, хоть вино дешевое. При этом оставалась сущим ребенком! Нынешние 15-летние — это мы в 25: в то время пошлятины и цинизма было куда меньше.

После концерта Букреев предложил: «А пойдемте куда-нибудь всей большой тусовкой!» Так мы с Сережей и познакомились. Я подумать не могла, что 18-летний парень, красавчик, просто звездища по тем временам, влюбится в меня, девочку из глубокой провинции. Я не бегала за ним, клянусь! Серега сам приезжал ко мне в Усть-Каменогорск на пару дней, приходил к нам домой и сидел на нашей крохотной кухоньке, гонял с мамой чаи. (Смеется.) Мое первое замужество – это первая детская влюбленность. Мы поженились, уехали в Москву, родился Жаник, на нас, молодых, обрушился быт, и мы не выдержали испытаний. Может быть, прожили бы всю жизнь, если бы мне не было 18, а ему 20, если оказались бы мудрее. Но популярность мужа, поклонницы... Все это я огребла по полной программе и терпеть не захотела. Иногда задумываюсь: как повернулась бы жизнь, если не встретился бы Сережа? Думаю, что в итоге все равно вышло примерно так же. Моя сестра в то время переехала в Москву, занялась бизнесом, я поехала бы к ней. Потому что хотела учиться в столичном институте – или в Москве, или в Питере.

— Шоу-бизнес 1990-х сильно отличается от нынешнего?

— Боюсь начать брюзжать. Потому что уверена: все было в корне по-другому! И люди добрее, и тусовка интереснее, и шоу-бизнес чище. Хотя 1990-е годы – время сложное, бандитское, при этом настоящее, без лицемерия. Самой себе кажусь динозавром, вспоминая эти допотопные времена.

— Сколько девушек хотели бы занять ваше, Лера, место! О шоу-бизнесе грезят миллионы. Что вы хотели бы им сказать?

— Welcome, добро пожаловать, пробуйте! Со стороны кажется: как все легко и просто! Красиво накрашенная, с прической, выходишь на сцену и объявляешь исполнителей... Полная ерунда! Чтобы все это хорошо делать, надо пахать. Не многие это понимают... Через несколько лет после того, как я начала работать на телевидении, поняла что не хватает образования, начитанности, кругозора, правильной речи и многого того, из чего складывается наша профессия. И тогда я поступила в ГИТИС. Мне было 27 лет, решение стало осознанным. Все пять лет я чуть не жила в институтских стенах, вместе с сокурсниками репетировала, читала запоем и приходила домой лишь для того, чтобы переночевать и с утра снова бежать на учебу. То, что я волшебным образом попала «в телевизор», — это просто счастливый билетик. То, что мне удалось стать профессионалом, – результат моего труда. Отлично помню, как накануне 33-летия перевернулось сознание. Полюбила себя такой, какая есть, с недостатками, несовершенствами, и при этом начала чувствовать себя уверенно в профессиональном смысле. Так что девчонкам, мечтающим занять мое место, скажу: учитесь! Сейчас же Бог знает что творится: все вдруг запели, стали писать книги, сниматься в кино, выходить на сцену, ни дня не проучившись профессии. Я искренне негодую.

— Лера, это же вечная тема противоборства поколений! А как в вашей семье складываются отношения «отцов и детей»? Хорошо ли вы понимаете своего взрослого сына?

— Не буду врать: противостояние «мама – сын» присутствует. Психологическую причину этого знаю: яблоко от яблони недалеко падает — Жанику досталось от меня и хорошее, и плохое, вижу в нем свои собственные недостатки, которые тщательно скрываю, и это раздражает. (Смеется.) Я рано родила и всегда относилась к сыну как к другу. Поэтому и высказываюсь прямо, не делая поправок на то, что, возможно, маме следует мягче озвучивать претензии. К примеру, люблю напомнить, что с 14 лет работала, мыла подъезд, посуду в кафе. Хотелось иметь карманные деньги, чтобы купить родителям подарки на дни рождения. Жан мне говорит: «Мама, время сейчас другое». А я: «Нет, это вы все бездари и лоботрясы, не можете себя найти, погрязли в Интернете, у вас нет друзей, хобби». Одним словом, ворчу!

— Сын, значит, несамостоятельный до сих пор?

— Нет, сейчас уже полностью самостоятельный, потому что какое-то время назад у нас состоялся прямой разговор: я сказала, что все, с попечения мамы уходим. В одном издании переврали мои слова, написали, что якобы он сидит на моей шее. Это вранье! Он давным-давно живет отдельно, работает. Понятно, помогаю, когда что-то нужно, это естественно: он мой сын. И всю жизнь буду и пироги печь, и рубашки ему стирать, если потребуется.

Когда Жан был маленьким, мечтал стать президентом страны. Я говорила: «Отлично! Учись!» Он окончил колледж при МИДе, поступил в Плехановский институт, благополучно бросил. Я говорю: «О’кей, не хочешь учиться, иди работать». В итоге ищет свое призвание, еще не определился, работает то там, то здесь. Но с другой стороны, для нынешнего поколения это нормально. Мама меня пилит: устрой Жана на хорошую, стабильную работу. Я считаю, что такая помощь — путь в никуда. Взрослый человек должен сам искать призвание. Когда начинаю сына «учить жизни», обижается: «Мама, я все знаю». И я снова и снова повторяю слова Конфуция: «Займись тем, что тебе нравится, и не будешь работать ни дня в своей жизни». Мне обидно. Хочется, чтобы нашел свое дело и с горящими глазами с утра до вечера им занимался. Я о деньгах вообще не говорю. Главное, чтобы было интересно. Жан, не обижайся на маму за эти слова! (Смеется.) Я постоянно себя грызу, переживаю, что говорю сыну лишнее, задеваю его самолюбие.

— Судя по тому, что сын только что звонил, он к маме тянется и совсем даже не обижается. Какие отношения сложились у него с вашим мужем? Игорь ведь не намного старше Жана.

— Хорошие, уважительные отношения, но не как отчима с сыном. Не сказать, что они закадычные друзья.

— Для вас это третий брак. Какой урок вы вынесли из прошлого? Что необходимо, чтобы союз мужчины и женщины оказался длительным и счастливым?

— Найти своего человека. Все, других рецептов нет. Сколько ведь меня гнобили: «Вышла замуж старуха за молодого, скоро он ее бросит». А мы внимания не обращали, потому что нет одного правила для всех. Дело не в возрасте: с мужьями-ровесниками ничего хорошего не вышло. А здесь — идиллия. Тьфу-тьфу-тьфу...

— Мы тоже поплюем через плечо! Лера, когда вы встретили Игоря Макарова, вам исполнилось 40 лет. Часто в таком взрослом возрасте женщины перестают верить в то, что любовь и страсть еще возможны. А вы?

— Игоря я буквально вымолила. Просила: «Господи, пожалуйста, пошли мне человека, с кем мы могли бы создать крепкую семью». Был в моей жизни длительный период, когда «работа, дом, работа». Полнейший кризис... Уставшая, возвращалась в квартиру, закрывала дверь — и все, никого не хотела ни видеть, ни слышать.

— Кажется, уж вам-то – молодой, красивой, успешной — только захотеть, и женихи в очередь выстроятся!

— Красивым и успешным создать семью гораздо сложнее, чем кажется: известность мешает, независимость. Рядом должен быть сильный мужчина, а у нас их мало. К тому же работа для меня – это не место для знакомств и свиданий. Никогда не было такого, чтобы после мероприятия я пересела бы за столики заказчиков и продолжила общение. Одним словом, никаких интересных встреч в моей жизни долгое время не происходило. Я хотела влюбиться так сильно, чтобы страсть, химия!

— Так ведь и вышло! Вы рассказывали, что увидели Игоря в ресторане. Он раз прошел мимо вас раз, другой, потом подошел и предложил поехать поужинать вдвоем. С того вечера вы не расставались и через год официально поженились.

— Так и было, все верно. Макаров — настоящий мужчина, этим меня и зацепил. Он что видит, то и говорит, ему претит вранье, лицемерие. У спортсменов все по-честному: если кого-то не любит, то не делает вид, что это не так. Хотя я не раз пыталась его переубедить, говорила, что прямодушие не всегда плюс, что нужна гибкость. А он мне: «Лера, а зачем лукавить? Я не умею и не хочу этого делать, и не буду. Кому-то не нравится? Пусть идет в сад».

А еще у Игоря невероятное чувство юмора. Он доводил меня до слез, так что они катились градом.

— Он сразу был в курсе, что вы старше?

— Про возраст я сказала на следующий день. А какой смысл скрывать, если вся информация есть в Интернете? Я спокойно отношусь к этому, не делаю вид, что мне 20 лет. Все прекрасно совпало: ему не нравились девушки младше, меня же не интересовали мужчины старше себя.

— Для вас было важно официально зарегистрировать отношения?

— Мне приятно, что Игорь сделал предложение. Потому что считаю, что желание жениться – это свидетельство серьезности намерений, осознание степени ответственности за семью.

Брак – это не пофлиртовать год-два и разбежаться. И окружение понимает: вы пара, а не просто любовники. Игорь очень интересно сделал мне предложение. Сначала все красиво подготовил: приехал с другом, Вовой Тарасенко, в Пулково, куда я прилетала из Москвы, на белом лимузине с шарами и разной праздничной атрибутикой. А за пять минут до моего появления вдруг подумал, что выглядит идиотом. Отправил Вову обратно в Санкт-Петербург и взял обычное такси. Я не сразу поняла, что происходит, когда он дрожащими руками начал рыться в куртке, пытаясь достать из кармана коробочку с кольцом. Хоккеисты — они не романтичные. (Смеется.) Любопытно, что если до свадьбы между нами искры летели вместе с тарелками, чашками и сковородками, настолько ярко проходила притирка, то после все терки закончились. Тишь да гладь — мы не итальянская семья. Лучше промолчу, чем раздраженно отвечу. Став женой Игоря, я поняла, что семья – это моя крепость, и я ее оберегаю. И про будущее не загадываю — всякое может произойти... Пока мы любим друг друга и счастливы, а дальше жизнь покажет.

— Не ревнуете мужа? У хоккеистов столько поклонниц!

— Я ему верю. И знаете, я забыла, что это такое — ревность. Мы не практикуем запретов. Хочешь встретиться со своими парнями? Пожалуйста, иди. Если бы мне было 20 лет, вот тогда не отпускала его ни на шаг, ревновала бы.

— Как вам кажется, из вас вышла хорошая жена? Женились бы сами на себе, будь вы мужчиной?

— Обязательно! Была бы мужчиной, только Леру Кудрявцеву и хотела бы в жены! Лучше и не найти! (Смеется.)

— Как вас изменило замужество?

— Я научилась хорошо готовить: могу буквально все — и рыбу вкусно запечь, и мясо, и даже торт испечь. Я перестала отмечать дни рождения. Раньше устраивала пир, приглашала десятки друзей, а теперь мы либо вдвоем с Игорем отправляемся в какое-нибудь романтичное место поужинать, либо собираем нашу большую семью за одним столом у нас дома – его родители, моя мама, сын, сестра. Мне хорошо в этом тесном кругу. Что еще? Стало хотеться меньше работать. Для трудоголика со стажем это поразительное желание.

Когда я вышла замуж, сказала себе: «Лера, все, успокойся. Ты заработала на все необходимое, расслабься». И когда мы с Игорем уехали на два года в Питер (он там играл за местный СКА), я «работала» женой, лишь иногда выезжала в Москву на разные мероприятия. И мне это нравилось! Я готовила, стирала, встречала мужа – одно удовольствие.

А сейчас опять все закрутилось, понеслось. Но уже знаю точно: работать надо в охотку. Когда начинается напряг, говорю себе: стоп.

— Лера, как вам кажется, семья обязательно должна быть с детьми? Или если родить не получается, то ничего страшного в этом нет?

— Семья должна быть с детьми обязательно. И конечно, мне хочется еще раз стать мамой. Я не придерживаюсь теории чайлдфри. Детей люблю и надеюсь, что здоровье позволит нам стать родителями. Теоретически я принимаю все достижения медицины и радуюсь, когда слышу, что женщина стала мамочкой благодаря ЭКО или ей помогла суррогатная мать. Любые способы хороши ради большой цели. Но если говорить о себе, хочется, чтобы все произошло естественно.

— Стоит вам прийти на мероприятие не в обтягивающем платье, как СМИ сообщают о беременности...

— Каждый раз говорю: «Ваши слова да Богу в уши». Пусть мне накаркают! (Смеется.) Вообще тема детей – мое больное место. Если по дому бегал бы целый детский сад, я была бы самой счастливой! Но... В жизни иногда происходит то, что не планируешь, и не случается того, о чем мечтаешь. Скажу честно: я – за то, чтобы ребенок рос в полной семье, чтобы у него были и мама, и папа. Но если так не выходит, то хотя бы зачат должен быть в большой любви: это залог его будущей счастливой жизни. Поэтому и ждала своего человека, хотелось, чтобы у малыша был любящий отец. А пока благодарю Бога, что у меня есть сын. Да и вообще не устаю говорить спасибо за все, что происходит в жизни. И за профессию, и за успех, и за то, что есть ангелы-хранители, благодаря которым продолжаю видеть мир и людей в светлых красках. Я всех люблю, всех понимаю, и мне от этого хорошо.